Список для выживания - Кортни Шейнмел (2020)

Поезд подъехал к станции. Я прошла мимо «Эль-Камино» и свернула на Поплар-авеню. В голове почему-то до сих пор крутились слова Си-Джей: «Думаешь, это как-то связано с тем, как ваша мама… с тем, как вы ее потеряли?» Почему она это именно так сказала? Особенно вот это «как» – возможно, она имела в виду, что мама умерла так внезапно? Но она так неловко остановилась, как будто чего-то недоговаривала.

До дома тети Элизы оставалась пара кварталов, и я неожиданно пустилась бегом. Вскоре я уже неслась изо всех сил. Сама того не осознавая, я мигом долетела прямо до улицы Кресан, 124. Лишь с третьей попытки я попала ключом в замочную скважину. С трудом переводя дыхание, я влетела в дом, не закрыв за собой дверь.

– Слоун? – окликнула тетя Элиза. – Дорогая, я наверху.

Я кинулась в гостиную, схватила фотоальбом на кофейном столике и пролистала до фотографии нас с Талли в похожих нарядах. Вот она я, на своем дне рождения, сижу у мамы на коленях в платье с воротничком с белой отделкой и короткими рукавами.

Мама умерла два дня спустя: ее машину занесло на гололедице.

– Слоун?

Было слышно, как тетя Элиза пробирается на костылях вниз по лестнице. Я вырвала фотографию из альбома и побежала к ней.

– Почему она надела на нас платья с коротким рукавом, когда на улице был мороз? – спросила я. Меня всю трясло.

– Ты о чем?

– Вот об этом.

Я показала ей фотографию. Тетя Элиза выронила костыли, опустилась на ступеньку и взяла у меня фотографию.

– Вот черт, – пробормотала она.

– Талли говорила, что стояли аномальные морозы, – сказала я. – Дороги покрылись льдом. Мама поехала забрать вещи из химчистки и не справилась с управлением. Так говорила Талли.

Я так часто слышала эту историю, что в памяти она хранилась как картинка – как будто я сама там была, сама вела машину и все запомнила. Я чувствовала свои руки на руле. Помнила, как сильно стучало сердце. Как я изо всех сил жала на тормоз, но без результата. Колесо не крутилось. Дерево все приближалось, ближе, и ближе… Я зажмурилась и приготовилась к удару.

– Не рассказывай, – сказала я и рухнула на пол внизу лестницы. – Сегодня я уже слишком много узнала. Больше не выдержу. Просто не выдержу.

Тетя Элиза дотянулась до меня.

– Слоун, Слоун, Слоун, – повторяла она.

Мне хотелось заткнуть уши так же, как я закрыла глаза. Я знала, что она сейчас скажет, и не хотела этого слышать. Но тетя больше ничего не сказала. Она спустилась на несколько ступенек и крепко обняла меня. Ее прикосновение было таким теплым, но меня бросило в дрожь. Стало слишком холодно. Слишком жарко. Кто я? Казалось, земля уходит из-под ног. Я плакала и не могла остановиться.

– Все хорошо, дорогая, – сказала тетя Элиза. – Поплачь. Это нормально. Все хорошо.

Когда я открыла глаза и развернулась, чтобы посмотреть на тетю, то вместо ее лица увидела мутное пятно. Она так и не обронила ни слова, поэтому я выговорила это сама:

– Это был не несчастный случай.

– Да, не несчастный случай.

– Мама специально въехала в дерево?

– Не было никакого дерева, – сказала тетя Элиза.

Ее голос был спокойным и ровным, как будто она тренировала речь перед зеркалом, чтобы в нужный момент быть подготовленной.

– Твоя мама была больна, как и Талли. Она заехала в гараж, закрыла дверь и не стала выключать зажигание. Она не видела другого выхода.

– Странная у меня жизнь, – произнесла я. – Оглядываюсь на нее и уже не могу сказать, что было на самом деле и было ли вообще хоть что-то правдой.

– Да. Например, любовь, Слоун. Тебя все очень любят. Всегда любили. Талли обожала тебя до безумия, и папа тебя очень любит. Он хотел тебя оградить. И хотя физически меня не было рядом, я тоже все это время тебя любила.

Я отстранилась от нее.

– Но в чем смысл этой любви, если тебя не было рядом? Я ее не чувствовала. Как будто ты умерла, разницы нет.