Список для выживания - Кортни Шейнмел (2020)

– Ох! – тихо выдохнула она, и я поняла, что ранила ее.

– Прости! – воскликнула я. – Я не то хотела сказать.

– Да нет, то, – возразила тетя. – И ты права. Мы с твоим папой все сделали неправильно. Когда Дана умерла, мы обезумели от скорби, и нам было так страшно. В ночь после похорон мы сидели за столом на кухне и не могли поверить в случившееся. Во что только что превратилась наша жизнь… мы не могли в это поверить. Вы с Талли спали в своих комнатах. Ты, Слоун, была еще совсем малышка. Тебе не было и двух лет. Не знаю, что было хуже: говорить с Талли, которая понимала, что у нее больше нет мамы, или смотреть, как ты ищешь ее повсюду, как будто игра в прятки просто затянулась. Твой папа сказал, что не хочет, чтобы вы знали, как это произошло. Он сказал… наговорил столько всего про Дану – думаю, просто сгоряча. Гарретт был просто опустошен. И он сказал, если вы узнаете, что произошло на самом деле, будет только хуже. Когда кто-то совершает самоубийство, их близкие часто винят себя.

– Он думал, мы будем испытывать вину?

– Так он сказал. Но, оглядываясь назад, думаю, что Гарретт винил себя. Видимо, боялся, что вы обвините его и он потеряет и вас тоже.

– Я не стала бы его винить, – сказала я. Думаю, что не стала бы.

– Может быть, – согласилась тетя. – В любом случае он ваш отец, единственный оставшийся в живых родитель, и он принял решение сообщить вам, что произошла авария. Я заявила, что, если ты или Талли когда-нибудь спросите меня, я расскажу всю правду. Он сказал, что тогда не позволит нам видеться.

– Значит, Талли выросла, приехала сюда и ты ей все рассказала?

– Нет, дорогая, – покачала головой тетя Элиза. – Она уже все знала. Выяснилось, что она знала с самого начала. В ту ночь, когда мы сидели на кухне после того, как уложили вас спать, Талли, по всей видимости, вылезла из кровати и стояла прямо за дверью. Она слышала каждое слово – все, что высказал папа от глубочайшего горя, про то, какая Дана эгоистка, и все остальное. Талли несла в себе эту тайну. Она никому не говорила, пока не позвонила мне как-то раз и не попросилась в гости.

– Так вот почему она обратилась к тебе, а не ко мне, – поняла я. – Потому что ты уже знала о папиных словах и она не хотела, чтобы я тоже об этом узнала?

– Отчасти, – согласилась тетя Элиза. – Но она боялась, что если ты узнаешь, то с тобой случится то же, что и с ней.

– Не понимаю.

– Твой папа сказал, что от правды станет только хуже, и Талли считала, что, может быть, ей действительно от этого стало хуже. Что в этом корень всей ее печали. Она не хотела рисковать еще и тобой.

– Думаешь, Талли была бы жива, если бы не знала?

– Думаю, эта грусть была с ней с самого начала, – сказала тетя Элиза. – Возможно, она унаследовала ее от вашей мамы. Вполне вероятно. Помнишь, мы на днях говорили о холокосте? Исследования показывают, что такая серьезная травма может повлиять на человека на клеточном уровне. Она может изменить даже структуру ДНК. ДНК – это не только цвет глаз или спортивное телосложение, но и факторы внешней среды и опыт, который может изменить все внутри тебя и перейти в следующие поколения. Есть даже такой термин – эпигенетика.

– Талли как раз интересовалась подобными вещами, – заметила я. – Она постоянно мне про такое рассказывала.

– Может быть, это помогло бы ей лучше себя понять, – сказала тетя Элиза. – Она и твоя мама… им не довелось быть узницами концентрационных лагерей, слава богу. Но эта травма, возможно, до сих пор прописана в генах, которые они унаследовали от твоей прабабушки Нелли.

– Я всегда считала, что через гены бабушки Нелли нам передалась смелость.