Список для выживания - Кортни Шейнмел (2020)

– Мы договорились стараться больше друг с другом разговаривать, – сказала я. – Раньше, когда мне нужно было с кем-то поговорить, я шла к Талли, а если она была занята, то к Джуно. Папа всегда оставался в стороне. Он занимался тем, чем занимаются родители, а я – тем, чем, как мне казалось, должна была заниматься я: хорошо учиться, каждое утро заправлять кровать и возвращаться домой вовремя. Как будто мы договорились об условиях, но не вслух, а это, как мне кажется, худший вариант договора. Негласный договор. Так что теперь мы попробуем более честный и открытый подход. Талли умерла, то есть худшее уже случилось. Хуже этого ничего быть не может. У нашей истории не будет счастливого конца. Но наши отношения уже налаживаются. Мы договорились, что, если они снова начнут ухудшаться, мы постараемся не отворачиваться друг от друга, а продолжать разговаривать.

– В моей семье тоже состоялся долгий разговор насчет открытого общения, – сказал Адам. Си-Джей разрешила своему врачу общаться с нашими родителями, если у них возникнут вопросы медицинского характера.

– Здорово, – обрадовалась я. – Хорошо, когда близкие понимают, что с тобой происходит.

– Думаю, нам тоже стоит подумать об открытом общении, – предложил Адам. – Я имею в виду тебя и меня.

– Хорошо, – согласилась я.

– Хорошо. Ну… неделька-то выдалась… как будто год прошел, да?

– Как минимум, – ответила я.

Адам обвил меня рукой и крепко прижал к себе в настоящее недежурное объятие. Я почувствовала запах его рубашки, вспомнила про Джуно, ее привязанность к футболкам Купера и про феномен Пруста и поняла, что никогда не забуду этот момент. Для меня он всегда будет особенным.

– Знаешь, Слоун, – сказал он. – Я правда буду по тебе скучать.

– Я по тебе тоже.

– Надеюсь, мы не перестанем общаться.

– А иначе какое может быть открытое общение.

– Точно. Ты права, – улыбнулся он. – И если снова соберешься в наши края, надеюсь, в твоем плотном графике найдется для меня время.

– Конечно, соберусь, – заверила я. – У меня же теперь тетя тут живет. А если ты соберешься к нам в Миннесоту, в Голден-Валли, надеюсь, у тебя найдется время на меня. Хотя какова вероятность, что ты туда соберешься…

– Думаю, вполне серьезная, – сказал он. – Ведь там живешь ты, и я бы с радостью приехал к тебе в гости.

38

ДЖУНО ДОЛЖНА БЫЛА встретить меня в аэропорту. Но, спустившись по эскалатору в зону получения багажа, я увидела папу. В руках он держал табличку с моим именем, как будто он водитель такси, который встречает клиента.

– Папа! – закричала я.

– Слоун! – Он поднял руку и помахал.

– Я здесь!

Остальную часть пути я пробежала, и мы обнялись.

– С Джуно что-то случилось? – спросила я, когда мы разъединились.

– Не волнуйся, с ней все хорошо, – успокоил меня папа. – Я просто хотел поскорее тебя увидеть.

– Взаимно, – улыбнулась я. – А зачем тебе табличка?

– Не хотел, чтобы ты прошла мимо, – ответил он. – Хотел убедиться, что мы друг друга найдем.

Глаза у него заблестели. Я потянулась снова его обнять, на этот раз подольше. Я заплакала, и, судя по всему, он тоже. Его била дрожь. За всю жизнь я ни разу не видела, чтобы папа плакал. Потом умерла Талли, и он плакал передо мной – в ту ужасную ночь в больнице, а потом опять на похоронах. Но сейчас все было иначе: он плакал из-за меня.

Наконец мы отлипли друг от друга. Вокруг нас другие пассажиры находили своих близких, забирали багаж с ленты и торопились по своим делам. Все были заняты собственными историями, но пара человек остановили взгляды на нас с папой. Видя наше слезное воссоединение, они наверняка подумали, что я отсутствовала больше, чем неделю. Они никогда не узнают нашу настоящую историю.

– Такое ощущение, что я тебя целую вечность не видел, – сказал папа.