Последнее падение - Дориана Кац (2023)

— Почему же? — спросила девушка, когда я посмотрела на Дениса. — Я скажу тебе честно, Саша был бы счастлив, узнай, что вы вместе. Он бы радовался, что ты смогла пойти дальше, а Дениса бы благодарил за то, что тот помог тебе и теперь следит за твоей ненормальной головушкой. Мой брат был бы доволен таким исходом.

— Ты так думаешь?

— Я знаю, Каролина, — её синие глаза вновь напомнили мне о прошлом. — Пришло время жить настоящим, малышка. Ты испытала столько боли, но это ещё не конец. Самая страшная боль приходит тогда, когда ты осознаешь, что ждать больше некого. И я рада, что через неё ты пройдёшь не одна. Ты должна найти силы в самой себе, чтобы вновь подняться.

— Никогда не думала, что мне будет так сложно пройти мимо человека, который когда-то так много значил для меня, — я вновь посмотрела на могилу своего покойного возлюбленного. — Я кое-что принесла тебе. Теперь мы можем поставить заветную точку. Прости меня, моя любовь3.

Я вытащила из пальто листок и подожгла, позволяя пламени полностью его уничтожить.

— Что это было? — поинтересовалась Даша, когда мы уже сидели в машине.

— Мой прощальный подарок. Это последний стих, посвященный ему.

«Я хочу сдаться!»

О бог… Я хочу сдаться!

Глотнуть далёкой юности исход.

Наполнить чувствами — свой разум, своё тело,

Вдохнуть тех чувств ещё разок.

Хочу, чтоб сердце закололо,

Чтоб закружилась голова,

Чтоб опьянел мой разум чистый,

А я опять ушла в себя.

Я погрузилась в свои мысли,

В тот мир, где ярко… и тепло.

На полках там стоят отрывки,

Всех, незаконченных тех слов,

Что не сказала я когда-то,

Что побоялась я сказать,

Но ведь скажи я их, однако…

Не нужно было б вспоминать.

Слова те сами создают поэмы,

И заключают их в тома.

Играя с жизнью так отважно,

Они лишь создают роман.

Роман, наполненный слезами,

В котором чувства схоронить хотела я.

Я бросила перо отваги,

Теперь роман — пишу не я.

***

— Вы бы хоть предупредили, Ирина Владимировна, — я стояла на пороге квартиры старшего тренера с коробкой пончиков и бутылкой красного вина. — А то я как дура завалилась в тренерский дом на территории Академии и доказывала всем, что тут живёт Ирина Владимировна Славянская. Почему вы переехали то?

— Потому что после вашего последнего года в Академии, мои нервы окончательно сдали, — она пригласила меня внутрь своего жилища. — Знаешь, как я сдерживалась, чтобы не убить вас каждый раз после того, как меня каждую ночь вызывали в будку охраны, потому что мои идиоты, вместо того чтобы спать, шляются по Академии?

— Да ладно вам, — я скинула пальто и сунула ноги в подготовленные белые тапочки. — Это было всего пару раз.

— Ну конечно. Самый последний раз был со скамейкой, — Славянская еле сдерживала смех. — Додумались же открутить её от земли и притащить в Центральный зал ледового дворца. Мы с Дмитрием Васильевичем таких люлей от руководства получили тогда.

— Это была идея Разнова, мы его отговаривали.

— Не удивлена. А на утро Татьяна лежала на этой скамейке в костюме древнегреческой богини и поедала виноград. Потрясающая картина.

— Никогда не забуду, как мы крали ту здоровую простыню из прачки.

— А я не забуду, как на следующую ночь — ты, Саша, Денис и Таня взяли эту простынь и перевернули автомат на первом этаже, вытряхивая оттуда сладости. А потом, сверкая пятками, неслись в комнату, чтобы скрыть следы преступления.

— Много вам пришлось заплатить тогда?

— Да кто же его знает? Я попросила записать на счёт Объединения, — усмехнулась она, провожая меня на кухню. — Не устала за сегодня?

— Ну раз я решила с вами выпить, — я посмотрела на бутылку вина, что уже стояла на столе. — Думаю, я окончательно умерла.