Последнее падение - Дориана Кац (2023)

— Возможно, ноги у меня тогда тряслись знатно. А может — из-за того, что пыталась доказать Марку, что чего-то стою. Он очень требователен, когда дело доходит до спорта.

— Мне казалось, что вы отлично ладите. Смотря на вас на льду, я бы не подумала, что вы ругаетесь.

— Лёд — это такая же сцена. Мы актёры, а значит — всё, что мы показываем — это ложь.

— Ты как-то уж слишком омрачаешь своими словами партнёрскую работу.

— Поверь, я тебе завидую. Я бы лучше была одиночницей.

— Почему?

— Потому что тогда, я могла бы просто развернуться и уйти. Никто бы не кричал мне вслед, никто бы от меня не зависел, да и я бы тоже не зависела.

— Ты хотела уйти из большого спорта? — аккуратно поинтересовалась я.

— Я не хотела в него приходить.

— Прости, видимо это личное.

— А ты сообразительная, Каролина. Это хорошее качество.

— Что произошло между тобой и Лией? Почему она сказала, что вы заключаете перемирие?

— Мы с Лией просто в первый год катались в одной группе и часто ругались. Кстати, я помню Трубецкую ещё тёмненькой, с такими же непослушными волосами как у Кирилла. Она постоянно злилась, что пряди выползали из причёски, а я постоянно её поддразнивала. Просто детская вражда, которая переросла во взрослую неприязнь и пустоту.

— Понятно.

— Больше ничего не спросишь?

— Нет.

— На самом деле, мне даже нравится отвечать на твои вопросы. Ты не пытаешься узнать что-то, чтобы потом выставить это против меня, ты просто узнаёшь из-за детского любопытства. Мало у кого получается привлечь моё внимание, Мороз. И тебе это пока удаётся. Ты интересная. Хотя возможно — мне просто кажется.

— Ну раз я такая интересная, то могу попросить тебя о не менее интересной услуге?

— Валяй.

— Сможешь дать мне мастер класс по скольжению?

— Илья Игоревич точно на тебя обидится, — я умоляюще посмотрела на неё, прибегая к щенячьему взгляду. — Смогу, только плакать не начинай. Но чуть позже, а сейчас — давай отправимся в миры сновидений, я что-то подустала. Давай руку.

И я положила свою ладонь в её протянутую руку, не боясь, что она может меня оставить или предать. Видимо так и начала зарождаться наша дружба, которая с самого начала не имела счастливого конца, и мы это прекрасно понимали.

***

После заселения в гостиничные номера, мы отправились исследовать новую локацию.

Но ничего необычного обнаружено не было, а после встречи с Русаковым, нам вовсе перехотелось бродить по гостинице:

— А ну живо по комнатам. У Татьяны сегодня тренировка стоит, ей нужно отдохнуть.

— Поняли, — в один голос ответили мы с Совиньковой.

Однако спокойно провести вечерние сборы нам не позволили. Кирилл ворвался в нашу комнату и громогласно объявил:

— Сова, нам хана. Я потерял коньки!

— Что ты сделал?! — переспросила Татьяна, уронив перчатки на пол. — Трубецкой, скажи, что ты прикалываешься. Я тебя умоляю.

— Нет, Сова. Пришёл наш конец.

Татьяна просто села на кровать и уставилась в одну точку:

— Кирилл, — прошептала она.

— А?

— Ты идиот! — и тут она взорвалась. — Собирай свои булки и проваливай из нашей комнаты! Иди ищи коньки, придурок! Ты как вообще себе всё это представляешь?! Где мне взять нового партнёра?! Может Марка позвать?! Думаешь он согласиться поменять специализацию на два дня, и прокатать два направления? Я думаю, что нет! Или мне к старшим сходить?! Мол девочки, одолжите партнёра на сутки, а то мой Кирюша — это сплошное недоразумение!

— Что у вас тут происходит? — спросила Лия, которая услышала крики Татьяны на этаже. — Что на сей раз ты натворил? — она выразительно посмотрела в сторону брата.

— Почему сразу я?

— Потому что только на тебя она может так орать. На других она не осмелится повышать голос.

— Я потерял коньки, — признался Кирилл.

— Ты идиот? — повторила Лия слова Совы.