Последнее падение - Дориана Кац (2023)

Русаков начал что-то бурно обсуждать с Кириллом, подальше от камер, чтобы звук их переговоров не доходил до лишних ушей. А Валимов пытался выведать у Татьяны всё ли в порядке, однако смотря в её опустошённые глаза, понимал, что положительного ответа он не услышит.

Когда время начало поджимать, тренерский штаб и спортсмены двинулись в зону «kiss and cry». В этой зоне фигуристы и их тренеры всегда ожидали оглашения оценок после выступления.

Усевшись на пуфики, ребята начали ждать, когда судейская бригада определится с общими баллами. Ожидание, в нашем виде спорта — самое страшное. Оно может идти вечно, а может не продлиться и минуты. И именно здесь, ты не знаешь, чего ожидать.

На большом кубе, который расположен под куполом ледового дворца, начали крутить повторы сегодняшнего выступления ребят, показывая, как удавшиеся элементы, так и падения.

И в этот момент, когда камеры не были направлены на Татьяну, по её щекам покатились слёзы.

— Совинькова, — жёстко обратился к ней Кирилл. — Убери слёзы.

— Не могу.

— Прекрати.

— Не могу.

— Ты не виновата в этой оплошности. Тут наш общий косяк, где-то я ошибся, где-то ты не удержалась. Успокойся, немедленно. Забыла, что Ирина Владимировна сказала бы?

— Нет, не забыла. Она бы сказала, что это позорище, вот так показывать свою слабость на публике.

— Так и не показывай.

— Не могу. Я напортачила.

— Забей, напортачили мы вдвоём. Вдвоём и будем отдуваться. Таня, камеры.

И в эту секунду камеры вновь вернулись в зону «kiss and cry». Татьяна резко изменилась в лице, и я это заметила, смотря на большой экран, утёрла остатки слёз и улыбнулась. Она полностью закрылась от окружающего мира, полностью изменив себя — она показала то, что от неё требовали окружающие — лишь радость, стойкость и спокойствие. Больше ничего, никаких других эмоций.

— Помнишь, что я сказала? — спросила у меня Алиса, когда я наконец-то оторвалась от экрана. — Про то, что я ничего не чувствую?

— Помню.

— Сейчас ты увидела профессиональную метаморфозу.

— Но она ещё не профессионал, — вмешался Марк. — Ей ещё далеко.

Я посмотрела на Алису и попросила пояснить слова её партнёра, поскольку для меня Татьяна была самым настоящим профи фигурного катания.

— Профессионал — никогда бы не показал эмоций, никаких. Как бы больно ему не было, он бы никогда не допустил подобного. У профессионалов не существует слабостей.

— Но многие плачут из-за хороших прокатов. Они тоже не профессионалы, даже если за их плечами не одни соревнования?

— Они по тому и плачут, что уже через многое прошли, и то, они практически не позволяют себе подобную роскошь, — серьёзно ответила Алиса. — Но профессионал — это человек с холодной головой, готовый идти через боль, пот и кровь, с каменным лицом и идеальной выдержкой. Лишь такие добираются до вершины.

— Поэтому вы сейчас здесь? — спросила я их обоих.

На что те одновременно ответили:

— Да.

Вот как выглядели истинные профи. Закалённые, ничего не боящиеся, стойкие — пустые.

Они действительно были пустыми, они действительно ничего не чувствовали.

Это была их работа. Работа, которую они выполняли уверенно, стараясь не допускать ошибок. А если они всё-таки оступались, то им это ничего не стоило, ведь в следующий раз — они никогда не совершат ту же ошибку дважды.

По итогу, Татьяна и Кирилл заняли второе место, уступив всего пару баллов.

Вернувшись в гостиницу, Совинькова окончательно ушла в себя, не позволяя мне поднять ей настроение. Она закуталась в одеяло и, на протяжении нескольких часов, не показывала никаких признаков жизни.