Я рожу тебе детей - Ева Ночь

Как во сне, он открыл шкаф. Лерочкины вещи исчезли. Пропали баночки и шампуни из ванной. Не было в квартире и щенка, которого он подарил ей в надежде, что она отвлечется, перестанет зацикливаться на то, что у них никак не получалось зачать дитя.

— Я тебя убью, — прорычал он вслух. Голос его отразился от стен и беспомощно завис где-то вверху, над головой, которая раскалывалась от боли и некоторого облегчения.

Лерочка сбежала, ушла от него. Бросила, как ненужную вещь. Умотала не попрощавшись.

— Ну, уж нет! — снова прорычал он и бессильно прикрыл глаза, пытаясь справиться с горечью, с ощущением невероятной потери. — Ты мне должна и просто так не отвертишься!

Змеев хлопнул дверью так, что задрожали подъездные стекла, но ему было плевать на все. Он четко знал, что нужно делать.

Он и машину поначалу гнал так, будто взбесился и умирает от бешенства, а потом чуть успокоился. Оттого, что он сейчас влипнет в какую-нибудь аварию, лучше никому не станет. Он еще слишком молод, чтобы умирать. Особенно, если есть у него незавершенное дельце.

Главное сейчас — успокоиться и прийти в себя. А дальше — действовать наверняка и без рассусоливаний. Хватит с него. Неверная тактика. Ошибка, которая стоила ему миллион убитых нервных клеток.

Хорошо, что у него есть от Лерочкиной квартире ключ, не придется дверь ломать и одаривать полицейских, которых обязательно вызовет противная старуха сверху. Она пару раз грозилась, когда они с Лерочкой целовались возле двери и никак не могли попасть внутрь, потому что невозможно прилипнуть друг к другу и ключ в замок вставить. Непосильная задача.

Дверь Змеев открывал не дыша. Как опытный взломщик. Чтобы не спугнуть. С другой стороны, если Лерочка дома, пусть пугается сколько ей угодно, от него все равно не сбежит, уж Олег постарается, грудью встанет, костьми ляжет.

Но Лерочка и не слышала, сидела на кухне, включив радио, слушала какую-то тоскливую хрень, которая якобы песня, качала тапочкой на кончиках пальцев, смотрела в окно, обнимая чашку с чаем. Ушастый щенок примостился у ее ног и спал, скрутившись клубком, как кот.

Олег не знал, как дать о себе знать, чтобы не напугать Лерочку. Вся его злость и ярость сразу ушла вниз, к ногам, что почему-то тоже противно дрожали, будто он отмахал марафонскую дистанцию на своих двоих.

— Лер, — позвал он тихо, но она все же дрогнула, вскрикнула. Горячий чай плеснул ей на ноги.

— Что ж ты творишь? — заругался он и кинулся стягивать с Лерочки домашние штаны. Руки у него тоже дрожали. А вдруг она ошпарилась?!

— Не трогай меня! Не прикасайся! — взвизгнула она и выплеснула остаток чая ему на грудь. К счастью, чай не такой уж и горячий был. Олегу стало немного легче.

— Хорошо! — сделал он шаг назад и поднял вверх руки, давая понять, что не трогает ее. А получилось, будто сдается в плен. По-дурацки как-то получилось. — Давай поговорим! Просто поговорим, Лер. Что случилось? Ты почему от меня убежала? Я тебя чем-то обидел, да? Ведь просто так ты бы не ушла. Без предупреждения, за моей спиной. Это какое-то позорное бегство, Лер. Если я это заслужил, скажи мне.

Она поставила злосчастную чашку на стол, посмотрела на него, нахмурила брови.

— Я тебя облила. Сними рубашку, пожалуйста. Сейчас найду что-то. Здесь есть твои вещи.

— Да черт с ней, с рубашкой! Не уходи от разговора, Лер!

Она посмотрела ему в глаза, сцепила руки в замок вначале впереди, затем за спиной.

— Ты меня ничем не обидел. Просто я решила уйти сама. Чтобы ты не мучился больше. Ни чувством вины, ни чувством ответственности. У нас ведь и так ничего не было, кроме устного договора. Так что все хорошо. За собаку спасибо. Ты подарил мне друга, который скрасит мое одиночество. Это все же живая душа, а я… так нуждаюсь в том, чтобы кто-то был рядом.

— Собака? — растерялся Олег. — А как же я?! Я что, хуже собаки?

— Сейчас, подожди, — пробормотала она и умчалась куда-то.