Жестокая любовь - Наталья Соболевская

— Если мы во всём разобрались, то я пойду, — Илья, опираясь на подлокотник, тяжело поднялся с дивана. — От голода уже желудок скрутило.

— Да иди ты, иди, — махнул рукой отец. — А ты, Кир, останься, есть у меня к тебе парочка рабочих вопросов. Ну что, сын, Илья вышел, рассказывай. Почему у тебя весь разговор глаза бегали, как тараканы после того, как свет загорелся?

Глава 30

— Ну и чего ты молчишь? — отец встал, обогнул стол, чтобы присесть напротив меня на столешницу. — Колись уже, есть вероятность, что Вадик твой сын?

— Ты же знаешь, у меня с этим проблемы, так что навряд ли, — выдохнул я.

— Кир, я разве об этом спрашивал? Он может быть твоим или нет?

— Если учитывать то, что все врачи в голос твердили, что чисто теоретически могу зачать, а почему технически не получается, они понятия не имеют, то да, в этом случае Вадик, возможно, и от меня.

— То есть Илья к своей невесте под юбку не забрался, а ты, значит, смог?! А я тебя за порядочного принимал. Думал, ты в мать уродился, а нет, вылитый я. А Алиса не тот стойкий кремень, каким кажется, или за шесть лет она изменилась?

— Нет, не особо изменилась. Просто я её поймал в момент, когда она была не в себе. Застала Илью с бабами. В другой раз послала бы меня лесом, а так из чувства мести со мной легла.

— А зачем ты, гадёныш, её вообще ловил? Разве не в курсе, женщина брата — не женщина, и неважно какая она — бывшая, настоящая или будущая.

— Я считал, что оказываю Илье услугу, избавляю от невесты, которую интересуют лишь его деньги.

— Да плевала Алиска на чужие деньги что тогда, что сейчас. Молодец девка: и сына вырастила, и фирму создала, и сама себя теперь обеспечивает. Побольше нас с тобой обоих пашет. А ты последний кретин, раз алмаз от навоза не отличил.

— Да знаю я! — во всё горло закричал я, резко встал с кресла и, дойдя до середины комнаты, обернулся к отцу. — Не такой идиот, как ты думаешь. Догадался уже, что ошибся шесть лет назад. Вокруг Алисы и Илья, и Андрей вьются, ты, между прочим, от них не особо отстаёшь. При желании она бы из любого из вас вытянула всё, что угодно. Ей бы даже для этого не пришлось напрягаться, пальцами бы только щёлкнула, вы бы сами всё в зубах принесли, ещё её бы и благодарили за то, что не побрезговала и взяла.

— А ты чего тут на меня раздражаешься? Зарычал на отца. Мало, видимо, я тебе в детстве ремня давал.

— Да я не на тебя, а на себя раздражаюсь. А рычу, потому что хоть сдохну, но всё равно уже ничего не изменю. Видел бы ты, как я Алису после всего отправил домой. Как вспомню, что ей говорил, самого себя придушить хочется.

— Ну худа ведь без добра не бывает, — родитель приблизился и по-отечески мне на плечо положил руку. — Если бы ты несколько лет назад не повёл себя как тупоголовая скотина, Вадик-чертяга бы не родился.

— Пап, не говори так, как будто Вадик стопроцентно мой сын. Если после выяснится, что это не так… — оборвав фразу на полуслове, склонил голову, обхватил ладонью лоб и прикрыл глаза, потому как явственно представил ту тяжесть разочарования, которая обрушится на меня, если узнаю, что Алиса забеременела от кого-то другого.

— Вот зря ты себе порадоваться не даёшь, этот чертёнок точно нашей породы — боевой, смелый и хитрожопый, — отец расплылся в довольной улыбке. — Лично я уже вижу, как Вадик в этот новый год спозаранку просыпается у меня в доме и босиком чешет на первый этаж, чтобы посмотреть, какие подарки для него дед оставил под ёлкой. А когда подрастёт и начнёт доставать до педалей, я его водить научу. И вот ещё что, его как можно чаще надо будет к нам в офис возить, пусть привыкает, осваивается, ведь когда-нибудь я, ну или уже ты передашь ему дело.