Третий шанс - Татьяна Рябинина

Казалось, что суд еще не скоро, но этот день наступил – как-то внезапно. День, в который сдохло бабье лето и полил унылый, бесконечный осенний дождь. Для тесного и неуютного «зала заседаний» нас было многовато: мы с Олегом, Лариса с Юлей, судья – грузная дама предпенсионного возраста, точно такая же тетка из опеки и длинноносая девица – секретарь, скороговоркой протарабанившая свою вступительную часть.

Зевнув, судья поинтересовалась, возможно ли между нами примирение и нет ли противоречий по разделу имущества. А потом вытащила из шляпы кролика – наш встречный иск.

- Согласно заявлению Дмитрий Максимович Морозов просит передать ему постоянную опеку над дочерью, Полиной Дмитриевной Морозовой, две тысячи пятого года рождения, и определить место жительство ребенка с ним, а также назначить временным опекуном дедушку, Пылаева Петра Евгеньевича, в связи с нахождением ребенка на лечении за границей. Причина – алкоголизм, наркотическая зависимость и асоциальное поведение матери, Морозовой Ларисы Петровны, а также негативное эмоциональное воздействие на ребенка.

- Да ты еб…нулся, Морозов?! – Лариса аж подпрыгнула на месте.

- Вы находитесь в суде, - судья стукнула молоточком по подставке. – Будьте любезны вести себя прилично. Вы можете представить подтверждение? – она повернулась ко мне.

Олег протянул ей папку с материалами и заверенное заявление Полины.

- Там же список возможных свидетелей с адресами, - добавил он.

- Почему ребенок за границей? – влезла тетка из опеки.

- Она инвалид – тяжелый порок сердца. Проходит курс лечения в Швейцарии, где живет ее дед. Медицинские документы приложены.

В одном из наших разговоров Олег высказал предположение, что вся эта история с дарственной была подстроена, что Лариса умышленно вывела меня на встречный иск, рассчитывая выиграть дело, а вместе с ним и весь спорный пакет. Но сейчас я видел: нет, это не так. Подобного демарша она явно не ожидала.

А вот Юля – может быть. Но ее о такой возможности не предупредила.

Она сидела, неподвижно глядя перед собой, бледная настолько, что ее блузка под пиджаком казалась серой. И мне вдруг пришло в голову, что никакая это не месть. Что Лариса могла как-то вынудить ее взяться за это дело. С нее сталось бы. Хотя бы только для того, чтобы выбить меня из колеи. И да, у нее получилось. По полной программе.

Заседание заняло от силы минут пятнадцать. Судья для проформы поинтересовалась, не согласится ли Лариса с иском и не откажется ли от опеки добровольно, после чего объявила, что о дате основного слушания нас известят.

- Ну вот, начало положено, - сказал Олег, когда мы вышли в коридор. – Но еще раз повторю, не обольщайтесь. База хоть и большая, однако не сказать чтобы сильно убедительная. Даже если подтвердится лечение от алкоголизма. Это было достаточно давно. Многое зависит от того, что выкатят против вас.

Прошло три дня – таких же муторных, тягостных. Хотелось забиться в дупло и уснуть лет на десять. Но надо было держаться. Ради Полинки хотя бы.

В пятницу вечером после рабочего дня я зашел в бар на первом этаже бизнес-центра. Он был довольно дрянным, но бармен Захар варил божественный кофе. Колокольчик на двери звякнул, сидевшая за стойкой женщина обернулась…

Вот так же семнадцать лет назад я вошел в комнату, где пел Чиж, и встретился с ней взглядом. И понял наконец, что это не какая-то девчонка, похожая на Юлю, а она и есть. Моя фея сирени.

Глава 20

осень 2002 года – лето 2004 года

Даже с моим небогатым жизненным опытом очевидно: счастье мимолетно, и если уж привалило, надо хватать и наслаждаться. Я словно поймал какую-то зеленую волну: все получается без малейшего усилия, все приносит радость. Как будто за школьным порогом осталась одна жизнь и началась новая – совсем другая.