Третий шанс - Татьяна Рябинина

Вступительные экзамены на отлично, учеба, новые знакомые, развеселое студенческое братство. Раньше я не слишком любил тусовки, но за компанию с Ларкой втянулся: теперь, когда родители дали ей относительную свободу, она с головой нырнула в светскую жизнь.

Политех – на первый взгляд, странный выбор. Наши с Ларкой отцы долго совещались, куда бы отправить нас за границу, но в итоге решили, что раз уж работать нам предстоит здесь, то и учиться лучше тоже в местных реалиях. В Политехе нашлась подходящая специальность – промышленный менеджмент. Хочу ли я этого, никто не спрашивал. Что значит, не хочешь? Мальчик, оближи ноблес.* Впрочем, я особо не возражал. Любишь деньги – люби их зарабатывать. Это мне тоже внушили с детства.

Разумеется, все знают, кто мой отец, и у меня репутация мажора. Правда, мажор я какой-то неправильный. Не зависаю каждую ночь в клубах и ресторанах, не трахаю все, что шевелится, и даже – позор! – не прикуриваю от стобаксовой бумажки. Впрочем, машину мне подарили на восемнадцатилетие с правами в бардачке, но водитель отца Марат натаскал похлеще, чем в автошколах. И квартира у меня своя – большая трешка-сталинка, хоть и напротив конфетной фабрики. За лето ее отремонтировали и упаковали по самое не хочу, теперь я врастаю в этот кайф: чувствовать себя единоличным хозяином. Света приходит два раза в неделю – затарить холодильник, прибрать, что-то приготовить.

Что касается девчонок, немного льстит, когда они на мне виснут, но не более того. А нужна мне только Ларка. Чем больше, тем лучше. Секс качественно изменил наши отношения, и в постели у нас все отлично, но я вынужден признать, что для меня она по-прежнему в первую очередь подруга. Та девчонка, с которой я вырос, с которой ловил в пруду головастиков и делился мороженым. Может, это и не слишком правильно, но меня все устраивает. Конечно, каждый думает, что его любовь особенная и будет вечной, но стоит признать: страсти все равно рано или поздно улягутся, а дружба останется.

Одна засада, родители категорически не разрешают Ларке переехать ко мне, а жениться в восемнадцать – ну такое себе. Но мы особо и не торопимся. И так все прекрасно. Бывают, конечно, мелкие терки, но все быстро гасится. За столько лет мы уже изучили, когда стоит промолчать или свести что-то в шутку.

На зимние каникулы мы едем в Швейцарию. Кран-Монтана – горнолыжный курорт в кантоне Вале, Ларкин отец купил там шале. Две недели только мы вдвоем, не считая сторожа и его жены, живущих в сторожке у ворот.

- Слушай, а у нас дети будут? – спрашиваю, когда мы валяемся на медвежьей шкуре перед камином – голые и с кружками глинтвейна. Тему брака мы вообще не обсуждаем – это вроде как само собой разумеется.

- Ну не знаю, - Ларка пожимает плечами. – Людям положено размножаться. Хотя сейчас я точно желанием не горю. И потом у меня не все в порядке с этим делом, могут быть проблемы.

- Что-то серьезное?

- Пока не знаю. Таблетки выписали. Кстати, с ними через месяц можно будет без резинок трахаться. Гарантия – сотка.

- Жаль, что только через месяц, - моя рука пробирается привычным маршрутом.

Новость огорчает, но не слишком. Желания размножаться и у меня пока нет. Когда-нибудь потом. Попозже. А сейчас все так хорошо, что не хочется ничего менять. Пусть продлится подольше.

Но подольше не получается. Когда все начало расползаться? Так бывает, что вечером ложишься спать здоровым, а утром просыпаешься и понимаешь: еще не болен, но уже что-то не так. Летом мы едем в Новый Оскол, потом в Грецию, и все отлично, но уже осенью…

На первый звоночек я не обращаю внимания, а зря. На вечеринке Ларка вдруг при всех закатывает сцену, когда я приглашаю танцевать девчонку с третьего курса, и вылетает в слезах. Потом просит прощения, валит все на ПМС.

- Лар, - прошу я, - давай ты не будешь как одна хорошо известная тебе дура. Я этим сыт по горло и терпеть не буду.