Третий шанс - Татьяна Рябинина

Если отец пишет так, все крайне скверно. Лучше не возражать. В чем дело? Кажется, догадываюсь. Ларочка пожаловалась папочке, и меня вызывают на родительское собрание. А чего так долго тянула? А, ну да, их же не было. Наверно, вернулись.

Отвожу Юлю к ней домой, обещаю прийти, как только освобожусь. Еду к отцу. К моему удивлению, он один. Мрачнее тучи. Иду в атаку первым:

- А может, я сам решу, с кем мне встречаться?

- А может, тебе не мешало бы уже знать, что от е…ли бывают дети? – режет он, сощурившись.

- Что? – мешком плюхаюсь на стул.

- То. Лариса беременна.

- Но… - дурнота плещется у горла. – Мы предохранялись. Она…

- Мальчик, мужику следует иметь в виду, что хоть три гондона натяни и бинтом сверху, дети все равно могут приключиться. Если он, конечно, мужик, а не х…й на ножках, которому на это класть с винтом.

- Мы с ней расстались. Две недели назад. Она мне ничего не сказала.

- Она, может, и сказала бы, если б ты не закинул ее телефон в черный список. Поэтому пришлось донести эту дивную новость до тебя более сложным путем.

- И… что? – звучит жалобно и противно, как будто овца блеет.

Отец смеется:

- Ты меня спрашиваешь? Это я тебя должен спросить: и что? Сейчас ты наверняка скажешь, что можно же согласиться, чтобы записали в метрику, и помогать деньгами. А я спрошу: когда ты ее драл две недели назад… перед тем как расстаться… тогда она для тебя хороша была? А как выяснилось, что надул ей пузо, стала ну совсем не хороша, да? Можно откупиться – и от нее, и от ребенка. Но зато вы не испортите друг другу жизнь, так? А я тебе скажу, мальчик, что ты уже ей испортил жизнь своим хером. Швырнешь деньги и пойдешь веселиться дальше, трахать других телок. А ей носить, рожать, кормить и воспитывать. Твоего ребенка. Короче, Дима… Под дулом автомата тебя никто в загс не поведет. Но если уж ты нижней головой додумался, как присунуть, включи для разнообразия верхнюю и подумай, что делать дальше. Свободен.

Я встаю, иду к выходу, ничего не видя перед собой.

- Подожди. Подойди сюда. Не хотел тебе показывать, но, наверно, имеет смысл.

По столу веером разлетаются несколько фотографий. Мы с Юлей - идем через двор. На другой она одна, крупно. На обороте имя, фамилия, телефон и домашний адрес.

- У Петра вчера забрал. Ты его знаешь. Если эта девочка хоть что-то для тебя значит… - тут он машет рукой. - Все, иди.

День – как негатив. Чернота. Все мысли там, где они не оформляются словами. Покупаю бутылку коньяка, еду домой. Там так и не заправлена постель, и от подушки пахнет Юлей. Ложусь и пью прямо из горлышка.

Как глупо… Как все глупо…

Если бы я любил Юльку… Но нам выпало слишком мало времени. Я мог ее полюбить. Это был мой шанс. Второй шанс. Третьего уже не будет.

Поздно вечером, почти ночью, беру такси и еду к ней. Что говорю – потом даже не могу вспомнить. В памяти осталось лишь то, как она молча открыла дверь. И как спускался вниз, считая ступеньки.

Всю ночь хожу по городу, сижу на каких-то скамейках. Утром обнаруживаю себя в своем дворе. У дома, где прожил почти всю жизнь. Смотрю на свои окна и иду к соседней парадной. На звонок открывает Ларкин отец. Тяжелый холодный взгляд, желваки на скулах. Молча отходит в сторону, пропуская в прихожую.

Ларка еще не встала. Увидев меня, садится в постели, подтягивает под одеялом колени к груди. Устраиваюсь рядом на краешке.

- Давай поговорим, Лара. Мы можем начать все сначала. Хотя бы ради ребенка. Если ты этого хочешь.

- А ты – хочешь? – ее губы дрожат.

- Честно? Нет. И ты наверняка знаешь, эти две недели я был с другой девушкой.

- Тогда зачем? – слеза срывается, бежит по щеке.