Пробуждение - Нефер Митанни

Благодаря заботам Вацлава Генриховича выхлопотали передачу выморочного княжеского титула Черкасских новорожденному Александру. Теперь он – законный князь. До совершеннолетия из наследства будет выделяться ежегодная сумма на его содержания. Анна была спокойна за материальное положение сына. Однако тревога за мужа, особенно в первые месяцы, когда шло следствие, изводила её. К концу дня она буквально валилась с ног. И всё же усталость, в которой пребывала все эти месяцы, была желанной – только так Анна находила в себе силы не сойти с ума от разлуки с мужем.

Спрятав дневник в ящик стола, подошла к окну, отдёрнула занавеску. Ночь была ненастной, ветер рвал кроны деревьев, раскидывал по саду опавшую жухлую листву, тяжёлые холодные капли дождя сердито бились в окно. Анна, помолившись перед ликом Богородицы, легла на кровать и укрылась пуховым одеялом, её немного знобило. А когда она забылась в беспокойном сне, сырая и холодная осень вступила в сражение с ранней зимой и к утру пала в этой смертельной схватке. Очнувшись ото сна, Анна вновь подошла к окну и увидела, что сад утопал в снегу. Его морозная чистота снова обратила воспоминания молодой женщины в прошлую питерскую зиму.

***

За первым письмом последовало то, чего оба они страстно желали и на что боялись надеяться – свидание. В два часа по полудни Сергея привели в просторную комнату с широким и вполне светлым окном, не смотря на крепкую решётку, вмурованную в толстые стены. В центре стоял стол и по двум его сторонам – скамьи. Вдоль стен комнаты, прикреплённые к ним, тянулись широкие лавки. Петрушевского заранее предупредили о свидании с женой, и он волновался – как-то его встретит Анна. Да, её письма к нему были полны любви и нежности. Однако, увидев его тюремный облик, лицо, заросшее щетиной, не испугается ли она, не изменится ли её отношение к нему? Ведь в своих мыслях она, наверняка, не представляет, насколько он изменился, превратившись за несколько месяцев из блестящего красавца-офицера в бледного уставшего узника, терзаемого миллионом сомнений и раскаяний. Что если он такой ей не нужен? Сейчас он то упрекал себя, что не имеет права сомневаться в чистой любви Анны, в её верности ему, то вновь одолевался сомнениями, в тайне желая, чтобы свидание отменили.

Потирая запястья, освобождённые от наручников, в которых его вели по коридорам крепости, он подошёл к окну, будто надеялся ещё издали увидеть жену. Но там не было ничего, кроме небольшого пятачка земли, покрытой заснеженной сухой травой. Он вдруг позавидовал былинке, торчащей из снега. Вот стоит она, в белом салопе, который накинула на неё матушка-зима и не боится ничего, знает, что впереди - весна, и сброшенные по осени семена, согретые ласковыми солнечными лучами, возродятся новыми зелёными всходами. Жизнь продолжится вновь, следуя по извечному, заведённому Всевышним кругу. Изо дня – в день, из века – в век, до скончания времён. Иное дело – человек: ничего-то он о себе знать не может. Куда свернёт дорога судьбы? Подарит ли ещё счастье или окончательно уведёт в небытие? Да и что останется после него на земле? Или бесследно канет в Лету всё, что мучило его, к чему стремился, считая самым важным, всё, что составляло самую суть его «я»? А ежели канет, то тогда зачем всё это было? Зачем он жил? Зачем мучился? Зачем причинил боль той, которую любит больше самой жизни?

Коллаж автора

Внезапно послышался скрежет отпираемых замков, тяжёлая дверь отворилась, обернувшись, Петрушевский увидел Анну. Она сразу бросилась к нему, вскинула руки на шею и прижалась к его груди. Потом, привстав на носочки, потянулась к лицу и, охватив его ладонями, принялась осыпать поцелуями. Он приподнял её, как ребёнка, чтобы их глаза оказались на одном уровне, и сразу долгим поцелуем приник к её трепещущим губам.

- Объятия запрещены, сударыня! – послышался строгий окрик конвоира.

Но Анна будто не слышала.

- Милый, милый мой… - шептала, не сдерживая слёз.