Пробуждение - Нефер Митанни

_________________________________________

* Сало́п (фр. salope) — верхняя женская одежда, широкая длинная накидка с прорезами для рук или с небольшими рукавами; скреплялась лентами или шнурами. Салопы шили из бархата, шелка, дорогого сукна; часто на подкладке, вате или меху (в основном куницы и соболя), с бархатными или меховыми отложными воротниками. Салоп был распространен в Западной Европе и в России преимущественно в первой половине XIX века среди горожанок; позже только в мещанских слоях населения.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

ЧастьI. Глава 23

Коллаж автора. Использована картина В.И. Сурикова "Вид памятника Петру I на Сенатской площади в Петербурге", 1870 г.

- Что ты об этом думаешь? – спросил Сергей жену, сидевшую напротив него в кресле. В её прямой, как струна, осанке, во всей позе – она сидела на самом краешке кресла, словно намеревалась вскочить в любую минуту, сквозило внутреннее напряжение, полученное известие явно взволновало и привело её в замешательство. Волнение было весьма нежелательным в её нынешнем положении, поэтому Сергей задал свой вопрос нарочито равнодушным тоном и взял жену за руку, осторожно пожал тонкие пальцы.

- Не знаю… - отвечала она неуверенно и добавила с улыбкой: - Мне кажется, это правда…

- Я не о том, любовь моя! - Петрушевский, наклонившись, прижал ладонь Анны к своей щеке. – Конечно, ему можно верить, и я нисколько не сомневаюсь, что вся эта история с поисками сбежавшей дочери князя – правда. Хотя тип этот мне неприятен, мягко говоря.

- Неприятен? – удивилась Анна и с недоумением взглянула на мужа. – Чем же? По-моему, очень воспитанный молодой человек и прекрасно знает французский, мне казалось, американцы не могут похвастаться светскими манерами.

Буквально час назад у них побывал гость – американский детектив, работающий на князя Черкасского.

Признаться, визит этот Сергея удивил: меньше всего они с женой могли ожидать, что родственники со стороны покойной матери Анны могут разыскивать своих наследников. Накануне пришло письмо от тётки, в котором она предупреждала о визите детектива. И всё-таки Сергей с сомнением просматривал представленные ему документы. По всему выходило, что его супруга – единственная наследница князя Черкасского. Хорошо ли это или плохо? Этот вопрос задавал себе Петрушевский и не находил ответа. С одной стороны, приданное было бы совсем не лишним, но с другой – он не хотел иметь ничего общего с людьми, которые когда-то отвергли родителей Анны, а значит, отвергли и её, задолго до рождения.

Чедвик действительно имел безупречные манеры и производил впечатление умного человека. От Петрушевского не укрылось его волнение. Когда Анна вошла в кабинет, детектив буквально остолбенел. Сергею была понятна такая его реакция – одно дело знать, что дочь княжны очень похожа на свою покойную мать, и совсем другое - увидеть это воочию.

Изумление пополам с восхищением лишило беднягу дара речи. Наблюдая за гостем, Перушевский ощутил болезненный укол ревности. Неприятное чувство вновь оживало в его сердце. Да как смеет этот щеголеватый американец вот так, с нескрываемым восхищением, смотреть на его жену?!

- Дорогая, - Сергей, чтобы поставить визитёра на место, шагнул к супруге, взял за руку и, с нежностью глядя в её взволнованное лицо, заговорил первым, - представляю тебе Джона Чедвика, по поручению твоего деда он разыскивал твою маму.

И он сам коротко изложил жене суть дела.

- То есть мой дедушка умер? – Анна переводила взгляд с мужа на гостя, и в её взгляде Чедвик увидел надежду.

Глаза красавицы словно просили: «Скажите, что он жив!».

- Да, сударыня, ваш дед покинул этот мир тот час же, как изложил мне свою просьбу. Он надеялся найти дочь, но … нашлись вы, - отвечал Чедвик, не отводя взгляда от глаз Анны.

- И что же? – она взволнованно смотрела на него.