Рождественский пирог - Лора Локингтон

Он стоял так близко, что я чувствовала запах его одеколона и еще один волнующий аромат. Мускусный, слегка кисловатый. Вероятно, те самые феромоны. В блаженном беспамятстве я не отрывала взгляда от узоров на его черном свитере — две толстенные косы сливались перед моими глазами в одну. Боже, я и не подозревала, насколько пьяна!

— Ну?

Я важно, как мне показалось, кивнула, и он потянул меня в конец вагона. Пару раз я споткнулась и всем телом навалилась на своего спутника, за что была вознаграждена свирепыми взглядами благопристойных мамаш.

Он пропустил меня вперед и быстро распахнул дверь с очаровательной табличкой «WC». Защелкнув дверь, он продолжил нашептывать свою невероятную историю, прерываясь только для того, чтобы поцеловать меня:

— Дыхание волков от бега так же прерывисто, как твое от страсти, их желтые глаза блестят на заснеженных полях… Твое тело горит, и я прижимаю тебя к себе…

Он стаскивал джемпер. Мне казалось, что это происходит не со мной. Меня охватила какая-то странная апатия и ощущение нереальности, будто все это во сне. Он снова меня поцеловал, на этот раз намного крепче, и, словно чувствуя, что я отдаляюсь, с силой привлек к себе. Да чего там, подумала я, отвечая на его поцелуй, раз уж такое дело, попробую, вдруг понравится. Теперь он уже прижимал меня к двери, и мы оба дышали, как загнанные кони, резко и отрывисто.

Вот это уже похоже на приключение, восторженно думала я, весьма энергично целуя прекрасного незнакомца, одновременно пытаясь втянуть живот и вспомнить, когда я чистила зубы. Мы уже дошли до той стадии, когда перестаешь контролировать себя и бояться, что у тебя не получится, как вдруг поезд резко дернулся и оглушительно заскрипели тормоза. Наверное, кто-то рванул стоп-кран. Хотелось бы верить, что это не Джики, хотя такую возможность никак нельзя исключить. Мы вцепились друг в друга, пытаясь удержать равновесие, но запутались в собственных переплетенных конечностях и рухнули на весьма несимпатичный пол. Я сильно ударилась локтем о стену, а прекрасный незнакомец застрял ногой в унитазе. С грехом пополам встав, мы отряхнулись. Тормоза все еще истошно визжали, и я поняла, что случилось нечто серьезное, и не будь я так пьяна, наверняка бы до смерти испугалась. Я натягивала сапоги, а мой соблазнитель с трудом протискивал голову в ворот джемпера, когда поезд, вибрируя всеми вагонами, наконец остановился. Мы одновременно посмотрели друг на друга, потом одновременно спросили:

— Вы не сильно ушиблись?

Он открыл дверь, и мы оба прошмыгнули в вагон. Испуганные пассажиры толпились в проходе и шумели, требуя объяснений. В поезде отключили электричество, вагон погрузился в полумрак, и лишь тусклый свет зимнего дня падал в окна. Когда мы добрались до своих мест, я с ужасом обнаружила, что надела юбку задом наперед. Я попыталась незаметно перевернуть ее, но замешкалась под взглядом той самой девицы с завистливо-хищным взглядом. Разумеется, она обо всем догадалась, и теперь во взгляде ее прибавилось еще и презрения. Ну и плевать, ничего такого ужасного мы не сделали, только всласть «пообжимались», как говаривали у нас в школе. Но этого было достаточно, чтобы понять: я бы с удовольствием позволила ему зайти намного дальше. И надо признаться, совесть меня не терзала. Ни капельки.

Я забрала Джики, беспечно грызущего конфетку, которую просунул ему сквозь прутья корзины мальчик.

— Он очень странно себя вел! Папа сказал, что обезьянки так чешутся, — важно сообщил мне мальчуган.

Можно, конечно, и так сказать, подумала я, поблагодарила любознательного ребенка и поставила корзинку на сиденье. Кондуктор, потерявший где-то свою мишуру, ворвался в вагон и объявил:

— Дамы и господа, компания приносит свои извинения, но поезд совершил вынужденную остановку по причине исчезновения напряжения в электросети. Мы продолжим путь при первой же возможности. Спасибо за внимание.

Его тут же забросали вопросами:

— Сколько мы тут еще проторчим?