Рождественский пирог - Лора Локингтон

Я умоляюще посмотрела на Дэйви. Он рассмеялся.

— Джокаста, перестань. Ты заставляешь Поппи делать то, чего она не хочет!

Джокаста тяжело вздохнула и осела в кресле.

— Неужели? Прости, дорогая. Но я так волнуюсь за нее. Я подумала, что если бы она смогла поговорить со своей ровесницей… понимаешь? — Она закрыла лицо руками и всхлипнула.

Алекс быстро налил всем вина, и я с восхищением наблюдала, как они втроем утешают Джокасту. Я попыталась представить свою мать, столь бурно тревожащуюся за меня, и не смогла. Отец пробурчал бы что-то невразумительное, не отрываясь от спортивного раздела в газете, и на том все эмоции иссякли бы. А в этой семье не привыкли таить свои чувства. Удивительно.

— Если вы думаете, что это поможет, я попробую поговорить с ней. Но я правда не уверена, что из этого что-то выйдет…

Джокаста благодарно улыбнулась мне, а Эдвард легонько подмигнул.

— Я очень вас прошу, давайте хотя бы в Рождество не будем говорить о Табите и ее бесконечных проблемах. Мам, вот не надо на меня так смотреть. Твои мелодраматические взгляды на меня не действует, я к ним привык еще в детстве. — Дэйви повернулся ко мне: — У нашей матери просто талант беспокоиться обо всем на свете, но ты не слишком поддавайся ей, иначе и глазом не успеешь моргнуть, как уже будешь позировать ей обнаженной с букетом в руке, лязгая зубами от холода!

Джокаста откинула голову и громко расхохоталась.

— Он прав! Нет, сегодня о семейных проблемах мы говорить не станем. Так что же нам делать с ужином?

Видимо, обычно в доме готовила Одесса, но на этот раз Артур заявил, что в праздник хочет видеть жену дома, потому как ему предстоит играть в спектакле, а без Одессы он подготовиться не сумеет.

Мы прошли на кухню и растерянно окружили стол с гусями.

— Неужели это так сложно, а? — Алекс ткнул гуся в бок. — Давайте поищем рецепт в поваренной книге или где-нибудь еще.

Мы славно провели следующие два часа. Дэйви развлекал нас игрой на фортепьяно, и эхо разносило звуки музыки по всему дому. Мы послушали Баха, потом регтайм, потом Ноэля Кауарда[13], Моцарта и джаз. Эдвард начистил столько картошки, что можно было бы накормить целую армию, а Алекс вслух читал инструкции из поваренной книги. Я в три приема перемыла всю посуду, отметив, что столовое серебро Стентонов украшено рельефными изображениями драконов. А Джокаста все это время комментировала музыкальные способности Дэйви и предсказывала результат наших стараний.

— Ума не приложу, откуда у нас эта книга, — сказала она, размахивая томиком «Еврейской кухни», — но, по-моему, там все так вкусно. Кажется, нужно начинить гуся смесью из картофельного пюре, яблока, цедры лимона и шалфея. Да, и побольше соли, конечно. А что значит «топить» сало? Как вообще что-то можно топить? Эдвард, по-моему, нам нужно еще вина. Алекс, спустись, пожалуйста, в погреб, принеси еще бутылочку. И возьми с собой Поппи, она там, кажется, еще не была, да?

Вот это удача! Я окажусь в темноте наедине с Алексом!

— Дэйви, сыграй ту песенку из спектакля, которая мне так нравится. Знаешь, про сирень…

Алекс взглянул на меня и улыбнулся так, что от восторга у меня чуть сердце не выскочило. Я пошла за ним, а вслед нам неслось: «Весной мы снова будем рвать сирень», а потом «Мак и его клинок». Мы подошли к лестнице, ведущей в погреб. Алекс протянул мне руку, и мы начали спускаться по темным ступеням. И хотя я была уверена, что на лицо мне вот-вот посыплются пауки с остатками паутины, меня это нисколько не волновало. Внизу Алекс развернул меня к себе и поцеловал.

— Сколько же я этого ждал. Давай вернемся в наш сибирский экспресс, а?

Он нежно прижал меня к пыльной каменной стене. Я слушала фортепьяно, наигрывавшее рождественскую песенку, и чувствовала, как рука Алекса медленно ползет по моей спине.

— Думаю, великий князь пригласит нас в свой вагон. Ты согласна? Может, сегодня ночью? Около часа?