Рождественский пирог - Лора Локингтон

— Никогда не мог понять, как кто-то мог захотеть тут поселиться, будь то в железном веке или сейчас. Тут же ничего нет — ни магазинов, ни баров, ни ресторанов, — сказал Дэйви, смахивая крошки с подбородка.

Отсюда «Аббатство» походило на игрушечный домик с ниточками дыма, поднимающимися из его многочисленных труб. Стоящий рядом дом фермера и вовсе казался крошечным. Овцы передвигались по полю, точно маленькие ватные шарики. Несмотря на густую шерсть, бедняжки тоже, наверное, мерзли. Хотя вид с холма открывался потрясающий, стужа была такая, что мы едва ли не бегом пустились вниз. В «Аббатстве» хоть и не жарко, но все же потеплее.

Я едва успела проверить, как там Джики, и подкрасить губы, как меня засунули в старую, практически антикварную машину и Эдвард повез нас в Пэдстоу. Ехать в этом автомобиле было смешно. Так и хотелось крикнуть «би-бип» на повороте. Мы проворно скатились с холма и припарковались на местной стоянке.

Пэдстоу оказался симпатичной деревушкой с крохотной бухтой в форме подковы. Качающиеся на волнах рыбацкие суденышки были украшены рождественскими гирляндами, что создавало очень праздничную атмосферу. Слегка нарушал ее только огромный крест с именами моряков, погибших в море. Бок о бок с шикарными ресторанами притулились пабы и закусочные. Чайки-пиратки кружили надо всем, что хоть отдаленно напоминало еду, то и дело выхватывая кусок из рук зазевавшегося прохожего. Скромный духовой оркестр играл на ветру у здания таможни, и целая толпа странно одетых, измазанных ваксой людей горланила песни.

— Так, — сказал Алекс. — Сначала «Приют корабельщика», потом «Лондонский трактир», затем «Золотой лев» и…

— Это подождет, сынок. — Эдвард заговорщицки подмигнул Дэйви. — Ждите нас там, а мы заглянем к Соне…

Эдвард с Дэйви едва ли не опрометью бросились к деревне, а мы направились к самому дальнему пабу.

— А кто такая Соня? — спросила я.

— Вторая жена Эдварда, — пошутила Джокаста. — Очень милая женщина. Владеет антикварной лавкой «Иаков и его Огненный Ангел». Думаю, сегодня по случаю прихода Эдварда ее лавка открыта. Наверняка что-нибудь купит.

Мы обошли все пабы, и в последнем к нам присоединились Эдвард с Дэйви. Выглядели они жутко довольными, а Дэйви в руках держал небольшую коробку.

— Соня передает всем пламенный привет и обязательно обещает прийти на игрища, — сказал Дэйви, протискиваясь сквозь толпу к барной стойке.

— Да, — прогремел Эдвард, стараясь перекричать хриплый хор черномазых ряженых. — Она спрашивала, не нужно ли что-нибудь принести. Я ответил «нет», но сказал, что мы будем не прочь взглянуть на портрет женщины с попутаем. Что пьем?

Мы устроились поближе к камину. На маленьком столике стояло множество бокалов, которые то и дело наполняли разные люди, подходившие поздравить Эдварда и Джокасту с праздником. Было очевидно, что этих двоих здесь вовсе не считают надменными аристократами, а принимают как своих, даже несмотря на экстравагантные наряды Табиты и Джокасты.

Ряженые, закончив петь, набросились на всех с поцелуями, и скоро мы были щедро измазаны гуталином. У местных был такой сильный акцент, что я с трудом понимала их. Впрочем, кое-какие слова в песнопениях мне удалось разобрать, и, судя по ним, мне повезло, что я не поняла всего остального.

Глава тринадцатая

По дороге домой я сидела у Алекса на коленях, счастливая и пьяная. Даже Табита, хоть и пила только яблочный сок, была словно навеселе, ее усадили к Дэйви, и бедняга жаловался, что она натерла ему мозоли своими костлявыми боками. Джокаста сидела впереди рядом с Эдвардом, который каждый поворот проселочной дороги воспринимал как вызов и изо всех сил демонстрировал нам свои водительские способности.

Когда мы поравнялись с фермой, из дома вышел Том, одетый в теплую куртку и резиновые сапоги. Эдвард остановился поболтать с ним.

— С праздником, Том. Готов к завтрашнему дню?