Дорогое удовольствие - Татьяна Никандрова

Пеплов как-то нехорошо взвинчен, а я, наоборот, непоколебима. По крайней мере, в своем намерении уйти из его компании и из его жизни.

– И где ты будешь жить? – он встает из-за стола и, обогнув его, останавливается в метре от меня, засунув руки в карманы брюк.

– Там же, где и жила. В общежитии, – отвечаю я. – Вещи я уже перевезла, поэтому…

– Уже и вещи перевезла, – Антон невесело усмехается. – Лихо ты.

– А ты ожидал чего-то другого? – не совладав с любопытством, спрашиваю я.

Уж слишком его поведение отличается от привычного. Слишком он обескуражен.

– Честно? – она задумчиво проводит рукой по подбородку. – Не знаю. Но я точно не ожидал, что события будут развиваться так стремительно. Мы только вчера поговорили, а сегодня ты уже увольняться прибежала. Что так вдруг, Камила?

– Честно? – в тон ему отвечаю я. – Раньше я думала, что у меня есть шансы на твою взаимность, а вчера поняла, что ни единого.

Какое-то время мы просто смотрим друг другу в глаза. Он, как всегда, пытает меня грозным взглядом, а я, вопреки обыкновению, не тушуюсь и отвечаю на его зрительный вызов.

Чего мне теперь бояться? Самое дорогое я уже потеряла.

– Ну, окей, – с коротким выдохом он срывается с места и, наклонившись над столом, ставит на моем заявлении свою размашистую подпись. – Держи.

Антон подает мне листок, слегка прищурив глаза, и я не могу избавиться от ощущения, что, когда я потянусь за ним, он резко одернет ладонь. Как в том глупом приколе.

Но все происходит иначе.

Вместо того, чтобы дурачиться, Пеплов обхватывает мою руку, протянутую за заявлением, и за запястье дергает к себе. Это происходит так быстро и неожиданно, что на секунду я теряю равновесие и практически впечатываюсь в парня, упираясь своей грудью в его.

Мгновение плавится в вечность, пока мы, стоя на расстоянии дыхания, утопаем в близости, которая, вероятно, станет последней. Взгляд Антона жадно ощупывают мои губы, а затем плавно поднимается вверх и останавливается на глазах.

То ли его, то ли мое учащенное сердцебиение легкой вибрацией прошивает грудную клетку, и я чувствую, как воля мелкой крошкой осыпается к его ногам.

Скажи, что все изменится.

Скажи, что ты только мой.

Скажи, что любишь.

Скажи, и я сдамся.

Но он не говорит. Ничего не обещает. Не обнадеживает. Не успокаивает.

Просто тянется к моим губам в попытке сорвать с них еще один поцелуй. Снова хочет воспользоваться моим телом, полностью игнорируя потребности моей души.

– Не надо, – делаю шаг назад и легонько отталкиваюсь от Антона. – Это уже ни к чему.

Пеплов кажется раздосадованным и даже злым, но сейчас мне на это плевать. Он сам учил ставить собственное «я» на первое место. И я ставлю. Впервые в жизни думаю о себе. Не только о своей физической оболочке, но и о ментальном здоровье. Оказывается, оно тоже очень важно.

– Хотела узнать, обязательно ли мне отрабатывать две недели? – держа в узде бушующие эмоции, интересуюсь я.

– Сдай дела и у кадровиков оформись, – отзывается Пеплов, отворачиваясь к окну. – Отрабатывать необязательно.

– Спасибо. Заявление все-таки можно забрать? – киваю на лист бумаги, который он по-прежнему держит в руке.

– Конечно, – Антон наконец вручает мне заветный документ. – Другую работу планируешь искать?

Самой собой, планирую. Мне же нужно на что-то жить.

– Да, с завтрашнего дня начну поиски.

– Если хочешь, могу поговорить со своими знакомыми по поводу открытых вакансий…

– Не надо, я сама, – с нажимом на последнее слово, обрываю я. – Но за рекомендацию буду благодарна.

– Хорошо, напишу, – кивает он, вновь возвращаясь в свое кресло. – Удачи, Камила.

Смотрит долго и выразительно, словно пытается запомнить мое лицо в деталях. Может, и правда пытается? Мне было бы приятно так думать. Ведь его лицо отпечаталось в моей памяти навсегда.

– И тебе удачи, Антон.