Святоша - А. Заварелли

И вот я уже оказываюсь один на один с ним на ринге. Я не возражаю против того, чтобы несколько раз дать ему по башке, прежде чем отправить его отсюда восвояси с поджатым хвостом. Он может бежать обратно к Скарлетт и продемонстрировать ей, какое он ничтожество.

— Меня зовут Букер, — говорит он мне.

— Да мне похуй.

Я иду прямо на него, выбрасывая свинцовый хук, который, как я ожидаю, размозжит ему голову на полпути к плечу.

Вместо этого он уклоняется и наносит мне неожиданный удар в живот.

И что ж, что вы думаете. Этот ублюдок знает, как драться.

Он пожимает плечами, и мы снова кружим друг вокруг друга, как акулы.

Я человек чести, и мне не нужна сомнительная тактика, чтобы победить, поэтому мы ограничиваемся ударами. Через несколько минут я понял, что ему не очень удобно наносить апперкоты.

С этого момента я наношу ему целую кучу таких ударов.

Но он отдает столько же, сколько получает.

В основном хуками, которые никогда не были моей слабостью, но он быстрый. И хорошо обучен. Он говорит мне, что он бывший военный, как будто это и так не очевидно.

В конце концов, мы объявляем ничью. И мне все еще не нравится этот ублюдок, но, по крайней мере, теперь я могу его уважать.

Букерн садится на одну из скамеек и пьет воду из бутылки, которую я ему бросил, пока я вытираюсь полотенцем.

Я знаю, что будет дальше.

Ему есть что сказать о Скарлетт.

Но я не хочу этого слышать.

— Тебе лучше уйти, — говорю я ему.

Он молчит некоторое время, а потом огорошивает:

— Я не ее парень. — Я запихиваю все свое снаряжение в сумку. — Я агент ФБР.

На этот раз он привлек мое гребаное внимание, и он, черт возьми, это знает. Каждый мускул в моей спине напрягся, и боль предательства снова и снова прошивает меня насквозь.

— Это не то, что ты думаешь, — говорит он.

— Тогда что это, блядь, такое?

Я хмурюсь.

— Каждое чертово слово, слетевшее с ее уст — ложь. Ты знаешь почему, — говорит он. — Она делает это, чтобы защитить себя.

— Меня это больше не касается, — говорю я ему. — Так что переходи к тому, что хотел сказать, когда заявился сюда.

— Я облажался.

Теперь Букер смотрит в пол, и мне это нравится даже меньше, чем то, что он сказал мне, что он кровожадный федерал.

— Я пытался помочь ей. Я пытался поступить правильно. Но я также вел себя как эгоист.

— Скарлетт в беде? — спрашиваю я, потому что это единственное, что имеет значение в данный момент.

— Она должна была дать показания против Ройса Каррингтона, — говорит он. — И против других тоже. Но дело сорвалось.

— Кто такой Ройс Каррингтон?

букер качает головой.

— Один из пяти.

Я пододвигаю стул и сажусь напротив него.

— Почему она мне не сказала?

— Потому что она не хотела втягивать тебя в это. Она знала, что будет под пристальным вниманием. Я сказал ей, что если ты ей не безразличен, она должна отпустить тебя.

Я смотрю на него, и между нами нет секретов. Он знает, чем я занимаюсь. Кто я. И мне трудно поверить, что федеральный агент — который не состоит у нас на службе — мог бы сделать что-то подобное.

Для большинства федералов все черно-белое. Мы — плохие парни, и точка. Для других имеют значение только деньги. Они знают, кто настоящие преступники, и часто это избранные ими же чиновники. Коррупция повсюду, если присмотреться.

Но этот парень не попадает ни в одну из этих категорий. Он, очевидно, прошел войну, и я полагаю, что он знает, что некоторые вещи не так просты и очевидны на первый взгляд.

— Между нами никогда ничего не было, — признается он. — Это было все напоказ. Она хотела, чтобы ты поверил.

— Ну, она меня, блядь, надула, ладно.

Господи Иисусе.

Моя маленькая злобная девушка-киллер. Я собираюсь наказывать ее до потери пульса, когда она снова окажется в моих руках.