Враг женщин - Решад Гюнтекин (2009)

— А звезды — как ягоды смородины. Поскольку Млечный Путь имеет немного кисловатый привкус, Аллах посыпал эту смородину сверху сахарной пылью. Помню, во время войны эту сахарную пыль привозили откуда-то с Явы. На складе ее осталось много, и после того как на рынке снова появился европейский сахар, надо же было найти для этой пыли применение. К сожалению, нас на это небесное празднество не пригласили, и нам остается только стоять вдали и глотать слюнки.

— Как бы то ни было, вы созерцаете небо, луну, и этого достаточно, — с улыбкой ответила я.

Хомонголос, показывая, что он заскучал, промолвил:

— Барышня… Вы говорите, что любите правду. Я вам хочу признаться. Вы, конечно, не были в горах и не наблюдали там медведя?

Я удивленно посмотрела на него.

— Да-да, медведя. Этого мощного, мохнатого царя леса. Вы видели его на рисунках. И лучше бы вам с ним не встречаться. От страха вы бы зачирикали, как воробышек. Но те, кто ходит в горы, неоднократно замечали, что в лунные ночи медведь иногда встает на задние лапы, смотрит на луну и даже как будто бы приплясывает.

Я не могла понять, зачем он мне это рассказывает. Но приняла решение выслушивать все, что бы он ни сказал, не подавая виду, что злюсь. И потому я, улыбаясь, обратилась к нему:

— Удивительно, но я не знала этого.

— Да, это так… Некоторые объясняют это тем, что медведи якобы влюблены в луну…

— Что же еще может прийти в голову? Ясно, что и животные тоже восхищаются природными красотами.

— Возможно… Но ваш покорный слуга не считает, что медведи достойны такой похвалы. Они встают на ноги, протягивают лапы к луне, тянутся к ней с тоской, словно поэты, но знаете, ведь они думают совсем не о луне, а о диких грушах, которые висят на ветках деревьев. Вот так… Мы не должны обманываться видимостью, барышня.

— !!!

— Я тоже высматриваю здесь не луну, а спелый инжир на ветках деревьев.

— Очень странно…

— Да, госпожа… У меня есть к вам очень серьезное предложение. Хотя вы и гость в этом доме, но наделены большими полномочиями. Почти что хозяйка. Вы позволите такому бедняге, как я, залезть на это дерево и насобирать инжира? А потом мы с вами его разделим поровну, как хозяйка и рабочий-поденщик.

— Будет очень здорово.

— Вы разумная госпожа! Пусть Аллах будет вами доволен. Дайте-ка мне вон тот платок.

Не дожидаясь ответа, он выхватил у меня из рук платок. Но тут же вернул его.

— Я хотел класть в него инжир, но он не подойдет… Больше трех штук тут не поместится. К счастью, я всегда ношу с собой платок.

Хомонголос, как обезьяна, ловко взобрался на дерево. Это был самый лучший номер в программе нашего циркового представления, Нермин. Невозможно передать… Если я даже в смертный час вспомню об этом, я разражусь смехом. Да ни один клоун ни в одном цирке такого не сделает!

Он спускался с дерева головой вниз, ногами кверху, цепляясь руками за ветки. Не знаю, смог бы с ним тягаться настоящий орангутанг? Думаю, что вряд ли. Когда он натыкался на прямые или слегка наклоненные ветки, он останавливался и шел по ним, как канатоходец, с широко раскинутыми в стороны руками. Иногда Хомонголос делал вид, что его колени дрожат, начинал раскачиваться и хвататься руками за воздух в поисках опоры. Затем, как будто поскользнувшись, качался, собираясь упасть, но тут же удерживал свое тело и, раздвинув ноги, оседлывал ветку, словно норовистую лошадь.

Я просто заливалась от смеха. Но сердце мое сильно стучало.

Заметив какой-нибудь крупный плод, он забирался на верхнюю ветку и оттуда, свесившись вниз головой и раскачиваясь из стороны в сторону, доставал его и срывал. Облазив все огромное дерево, Хомонголос выбрал самую гибкую, здоровую ветку, изо всех сил притянул к себе, словно тетиву большого лука, а затем отпустил и вместе с нею взмыл в воздух. Закрыв лицо руками, я вскрикнула.

Но он не упал, а повис на ветви другого дерева.

Улыбаясь, он обратился ко мне: