Когда она ушла мы молча принялись за дело. Висела неловкая тишина, мы старались не смотреть друг на друга и не касаться, потому что при каждом неловком касании, каждый раз, когда он передавал мне наволочку, или я помогала ему заправить одеяло в пододеяльник, меня как будто прошивало маленькой молнией. С ним же, насколько я могла понять, происходило то же самое.

На чай Станислав не остался. Скомкано попрощался, “вспомнив” о срочном деле, напомнил мне, что завтра я еще выходная, а вот в понедельник он меня уже ждет и был таков.

Моя хозяйка задумчиво хмыкнула, заперла за ушедшим гостем дверь и мы пошли есть конфеты.

— Завтра, думаю, поищу себе квартиру. — я закусила эту мысль, высказанную вслух, конфетой. Трюфели и правда были выше всех похвал, зря я жалела денег. Пусть не на каждый день, но на новый год и день рождения можно было себе позволять.

— Не торопись, — Тамаре Васильна тоже отдала должное трюфелям. Ей больше понравились с молочной начинкой, а мне с ореховой, так что мы разделили конфеты по сестрински.

— Я к нему не вернусь, — от одной мысли, что придется снова жить с Виталиком в одной квартире и спать в одной кровати меня передернуло. — Так что переезд это необходимость, а тут как раз полдня свободных будет после обеда. Завтра же первое сентября, надо успеть к Андрюше на линейку.

— Он у его матери? Она не знает?

— Нет, и думаю, Виталик до последнего будет скрывать. Да еще Андрюхе надо будет как-то рассказать. Ох… — я уронила голову на сложенные на столе руки. — Ума не приложу, что делать.

— А я приложу. — Тамара Васильевна допила чай, встала, начала собирать посуду. Я дернулась ей помочь, но меня похлопали по плечу, усаживая обратно. — Ты сиди, сиди. Она быстро убрала все со стола и присела обратно.

— Мы поступим так, — ее тон явно показывал, что возражать бесполезно, эта женщина уже все решила и лучшим вариантом будет ей подчиниться, — я завтра вызвоню Борисыча с дачи, хватит ему там с огурцами прохлаждаться, мы едем к тебе, забираем все твои вещи, можем даже мебель забрать и перевозим сюда. Поживешь пока у нас.

— Но это же неудобно. — Я все-таки попыталась отказаться, мне правда не хотелось стеснять эту добрейшую женщину.

— Неудобно спать на потолке, одеяло падает! А у нас пожить удобно. Борисыч еще два месяца будет уезжать на дачу, а мне скучно тут одной все время куковать.

— А как же… — я неопределенно помахала руками, не зная как спросить о таком. Но ведь есть детская, значит, должны быть дети?

— Не изображай мельницу, — бультерьер подобрался к хозяйке, положил ей голову на колени, а она начала чесать его за ушами, отчего собакодемон аж млел. — Наш с Борисычем сын в Америке живет, у него там семья, все дела. Так что ты ну вообще никому не помешаешь.

И я согласилась.

Можно подумать, у меня был выбор!

А утром позвонил Виталик.

Глава десятая

Я стояла и смотрела на экран телефона, где было написано “Любимый муж, входящий звонок”. Брать трубку не хотелось совершенно, но перспектива встретиться сразу на линейке первого сентября казалась мне еще хуже и я ответила.

— Не знаю где тебя носит, — ледяным тоном произнес Виталик, — но у нашего сына через час линейка. И хочу напомнить, что у нашего сына порок сердца, ему нельзя волноваться. А у моей мамы давление и нервы, так что изобрази на роже что-то приличное, когда приедешь. — И положил трубку.

Я тут же перезвонила. Как он посмел. Как будто это он, а не я, лежал в больнице в Андрюшей в счет своего отпуска, он, а не я, навещал свекровь в больнице после сердечного приступа. Вот гад…

Но он не взял трубку.