Нарушенное обещание (ЛП) - Монтегю Джеймс

Я никогда не делал ничего подобного тому с другой женщиной, что делал с ней. Я всегда был доминирующим в спальне, главным и отдавал приказы, но это всегда было легко. Женщины слишком благоговеют передо мной, слишком отчаянно хотят провести со мной ночь, слишком надеются, что именно они смогут соблазнить меня и избавить от моего откровенного холостяцкого образа жизни, чтобы быть особенно вызывающими или изобретательными в постели. Они делают все, о чем я их попрошу, всякий раз, когда я об этом попрошу. Я никогда не встречал ни одной женщины, которая бросила бы мне вызов в спальне или которая осмелилась бы возразить мне, как только я начну снимать одежду, или даже раньше, на самом деле. Я никогда не встречал женщину, которой мне нужно было овладеть. Женщину, которую я не мог выбросить из головы. Ту, которая снова и снова подводила меня к грани самоконтроля.

До Софии.

Вид и звук того, как она заставляет себя кончить, свели меня с ума, когда я увидел это. Мысль о том, что она прикасается к себе, доставляет себе удовольствие, в то время как она настаивает на том, чтобы отвергать меня, бороться со мной, восстает против меня на каждом шагу, заставила меня чувствовать себя слегка расстроенным. Я был тверд как скала все время, пока смотрел запись, и я рад, что решил посмотреть один, а не с охраной.

Я также поинтересовался, просматривал ли отснятый материал кто-нибудь еще. Я был благодарен, что они этого не сделали, мне пришлось бы уволить их сразу, или убить. На самом деле, я не уверен, что еще я бы сделал, если бы подумал, что любой другой мужчина мог видеть мою прекрасную жену, распростертую в пентхаусе и мастурбирующую.

Сначала я не собирался наказывать ее. Все, что произошло после этого, когда я вошел в пентхаус и нашел ее, было незапланированным. Но потом она не смогла сделать то, о чем я ее просил.

Солгала мне. Отрицал все, о чем я спрашивал.

И я потерял контроль.

Я провел всю ту ночь в своем гостиничном номере, не в силах перестать фантазировать о ней. Пытаюсь выбросить ее из головы, думая обо всех возможных вещах, которые я мог бы сделать с прекрасным, совершенным телом Софии, снова и снова доставляя себе удовольствие.

Это не сработало. И она сводит меня с ума.

Она — обуза. Отвлекающий фактор. Еще одна ответственность в море других обязанностей, это человек, который зависит от меня в своей безопасности, когда многие другие находятся в опасности. И все же, она борется со мной на каждом шагу. Лжет мне. Притворяется, что ненавидит меня, когда я знаю, что она так же противоречива, как и я.

Я смог придумать только один способ вернуть себе хоть какой-то контроль. И все это время доминировать над ней казалось самой естественной вещью в мире. Требовать подчинения ее тела, мучить и наказывать ее с удовольствием, доводить ее до грани безумия, чтобы она могла чувствовать то, что я делаю каждый раз, когда думаю о ней. Доказать ей, что ее тело принадлежит мне, что только я могу доставлять или отказывать ей в удовольствии, как мне заблагорассудится.

И ей это понравилось. Это было очевидно. Проблема была в том, что мне тоже.

Мне потребовалась каждая капля самообладания, которая у меня была, чтобы не трахнуть ее тут же. Я хотел этого, жаждал этого, отчаянно нуждался в этом. Но та ночь не должна была быть связана с потерей контроля. Предполагалось, что речь шла о том, чтобы вернуть все назад. Предполагалось, что речь шла о том, чтобы проявить свою власть над ней, чтобы я мог наконец выбросить ее из головы.

Итак, я ее не трахнул. Я сделал наоборот. Я издевался над ней, издевался над ее очевидным желанием, а затем вышвырнул ее из комнаты, чтобы снова подрочить на свою одинокую руку, хотя, вероятно, мог бы трахать ее всю ночь напролет, если бы попытался. Она была так возбуждена, что, вероятно, сделала бы все, что я хотел. Иногда мне кажется, что из-за нее я схожу с ума.