Нарушенное обещание (ЛП) - Монтегю Джеймс

Она бормочет что-то себе под нос, что звучит удивительно похоже на "Ты мог бы меня одурачить". Мне приходит в голову мысль, что я мог бы легко придумать предлог, чтобы наказать ее за подобную дерзость, как я сделал прошлой ночью, и я чувствую, как мой член снова пульсирует, неприятно натягивая штаны.

Остановка. Сегодня вечером не будет никакого наказания, никаких игр. Сегодня вечером, в кои-то веки, мне нужно быть с ней как можно более откровенным. Это единственный способ, которым я смогу согласиться на эту нелепую прогулку Франко и чувствовать себя в безопасности, оставив здесь женщин.

— Я выпью бокал белого вина, — тихо говорит София. — Спасибо.

Пока я иду за нашими напитками, в столовой воцаряется тишина, нарушаемая только постукиванием палочек для еды по подносам и тарелкам, скольжением фарфора по дереву. На мгновение наступает покой. Это взгляд на то, какими могли бы быть наши отношения, если бы наш брак удался. Если бы мы могли перестать ссориться друг с другом и жить вместе, как нормальная пара. У нас были бы более обычные домашние вечера, подобные этому, когда София готовила бы наш ужин, пока я разливал напитки, и пока мы ели, мы говорили бы о… О чем именно? Я почти ничего не знаю о своей жене. Я знаю, что она опытная скрипачка. Она любит книги, особенно классику, из того, что, я видел, когда Ана принесла из старой квартиры. Теперь я знаю, что она предпочитает белое вино к морепродуктам, но это вряд ли можно назвать откровением.

Я знаю, какой вздох она издает, когда я ее целую, и вкус ее рта, то, как она выглядит, когда теряется в удовольствии, и звук ее оргазма, но я не знаю, что она любит на завтрак. Я не знаю, какую музыку она предпочитает слушать и нравится ли ей театр. Я не знаю, какой у нее любимый жанр кино или любимый цвет. Однажды я сказал ей, что у меня его нет, но, конечно, это неправда.

София пододвигает ко мне мою тарелку, когда я ставлю оба бокала и сажусь, поигрывая палочками для еды и с опаской поглядывая на меня. Насколько я могу судить, сегодня вечером на ней нет макияжа, не думаю, что она ожидала, что я вернусь домой, пока она не уснет, как обычно. Она выглядит прекрасно без него, россыпь веснушек, видимых над ее переносицей, внезапно заставляет меня подумать о том, чтобы наклониться вперед и поцеловать ее там.

Блядь. Откуда, черт возьми, это берется? У меня никогда в жизни не возникало подобной мысли. Но на мгновение я не могу отрицать, что у меня возникло желание наклониться и поцеловать свою жену прямо в ее идеальный веснушчатый носик.

София смотрит на меня.

— Хорошо. Что такого важного, что ты примчался домой и принес суши, чтобы втянуть меня в разговор?

— Я не принес суши, — замечаю я. — Я попросил Кармен заказать их.

— Естественно. — София закатывает глаза. — Просто скажи мне, в чем дело, Лука.

— Это о Катерине.

Она выглядит слегка встревоженной этим.

— Мы не выходили из пентхауса. Вся встреча по платьям была здесь, и…

— София, — говорю я спокойно, мой голос ровный и размеренный. — Ты не в беде, хорошо? Давай просто попробуем хоть раз нормально поговорить.

Она откидывается назад, прикусывая нижнюю губу таким образом, что мне снова хочется ее поцеловать.

— Хорошо, — наконец говорит она.

— Хорошо. — Я откладываю палочки для еды, слегка поворачиваясь к ней лицом. — Франко настаивает, чтобы он, я и еще несколько наших друзей уехали в эти выходные на мальчишник. Я не думаю, что это хорошая идея, но он очень уверен, что ему нужно это последнее ура перед тем, как закончится его время одинокого мужчины.

— Ладно… куда? — София хмурится, и по выражению ее лица я вижу, что именно она думает о настойчивости Франко. По иронии судьбы, это первое, о чем я могу вспомнить, о чем мы договорились. — Разве это не плохая идея после всего, что произошло?