Без тебя - Марта Заозерная

— К нему? Вернуться в России? Сама поверить не могу в это, но… Я была бы не против. Представляешь? Я не хотела никогда возвращаться на родину. Никогда. А сейчас с радостью бы полетела. Но… Поддерживать лечение на должном уровне я не смогу. Дальше, чем на сто миль от клиники не уезжаю сейчас. Они все так надо мной трясутся, что я и сама мнительной стала. К тому же, мне надо подготовиться. Работать после родов я уже не смогу. Ни желания, ни контрактов.

— Он знает? — ну точно, решил в мои психоаналитики записаться.

Отрицательно головой качаю.

— Почему тогда не рассказала обо всем молодому человеку?

— А для чего? Что он сделает? Как он может помочь? — сорвать Сережу сюда, чтобы что? Мне и так стоящих над душой предостаточно. Испортить ему карьеру. Заставить страдать? — Честно? — оборачиваюсь и смотрю Майклу в глаза. — Я не его так обезопасить хочу, а себя.

Если уж и оставаться на задворках его памяти, то яркой и позитивной, а не немощной и неполноценной.

Я не смогла ему признаться, потому что знала, что за этим последует.

В свое время я взяла с Маши обещание, что она никому не расскажет. Боже, как она переживала. Повторить это с кем-то? Ну уж нет.

К тридцати пяти годам моя мама была полностью седая. Ни одного волоска в цвете не осталось. Ни одного.

Пока брат был живой, мы по ночам перешептывались, сооружали планы, как бы её осчастливить. Сделать так, чтоб она поверила, что нам лучше.

Я ему обещала, что продолжу стараться. И, мне кажется, хотя бы немного, но у меня получилось. Хотя бы часть её головной боли я смога скинуть. Деньги не главное, но большинство — но не все — проблем они способны решить.

Телефон, лежащий в сумочке, начинает звонить. Майкл, поднимаясь на ноги, подает мне знак, дескать, сейчас принесу.

Атомы моего тела, как по команде бунтуются. Навряд ли это Сережа. С остальными я говорить не хочу. Щетина немного пропадает, когда я вижу, что звонит Сарин.

Глава 38

8 месяцев спустя

Сергей

Смотрю на документы, лежащие на столе передо мной, и отчего-то не радуюсь.

Сам ожидал другого эффекта от себя.

В этом деле Маша фигурировала. Она пострадать могла. Принципиально важно было ублюдков засадить.

Столько времени потрачено. Столько усилий. Следоками допрошены сотни людей. Томов уголовного дела — хренова куча. И вот оно. Уголовное дело находится в стадии судебного разбирательства. Не конец, но уже и не потуги.

Глубоко внутри я удовлетворен. «Чисто случайно» дело попало к судье, который не вынес за последние пять лет ни одного оправдательного приговора. Но выдать во внешний мир какую-либо эмоцию я не могу.

С уверенностью в девяносто девять процентов можно быть уверенным, Трубицин и его дружки сядут надолго. Если повезет — навсегда.

Надо порадоваться, однако за последние месяцы пришлось пропустить через себя слишком много переживаний и чувств. Теперь настала стадия затишья. Вроде бы надо быть благодарным, всё лучше страданий, но отчего-то равнодушие тоже не то, что воодушевляет.

— Серый, я тебя поздравлю! Нас всех поздравляю, — в кабинете появляется Михаил. Хлопает дверью посильнее.

Он подходит к моему столу и руку протягивает для приветствия. Приподнявшись, здороваюсь с ним.

Сегодня мы ещё не виделись. На выезде был. Рутина бесконечна. На одно раскрытое дело пара новых трупов, партий наркоты и террористических групп.

Я об этом мечтал.

Миха выглядит очень довольным собой. Оно и понятно.

Пока всех фигурантов дела не взяли под стражу, он лично катал за ними, хотя и не по должности, дабы не случилось снова чего-то непоправимого. Само по себе наше возбуждение на Трубицина никак не повлияло. Вечеринки продолжались до последнего. Пока его не засадили.

После обмена рукопожатиями, благодарю его за отличную организацию мероприятий.

— Ты мне очень помог, — в ответ произносит он, и тут же замолкает.