Жена самурая - Виктория Богачева

— Не смог устоять перед предложением перекусить, — старик повел рукой в сторону стола, и Минамото усмехнулся.

— Завари мне крепкого чая, — велел он появившейся в комнате служанке и опустился за стол напротив лекаря. — Я очень благодарен вам, Рю-сама, — он церемонно прижал правую руку к груди.

Они послали за лекарем в ближайший монастырь ямабуси, как только Наоми стало плохо, и поздним вечером их самурай вернулся с Рю-сама, который провел подле нее всю ночь и утро, не сомкнув глаз. Он сумел успокоить Наоми и даже заставил ее немного поспать, а вместе с ней усыпил также и ее боль.

Лекарь не был обязан следовать за самураем Минамото, но все же он последовал. И действительно помог Наоми. А Такеши умел быть благодарным.

— Мы союзники, Такеши-сама, — лекарь пожал плечами и, оправив рукава кимоно, подцепил палочками рис. — Я не мог не отозваться на вашу просьбу.

Вошла служанка, держа в руках поднос с чайной посудой. Она расставила ее на столе перед Такеши и наполнила одну из двух чашек густой, темно-зеленой жидкостью. Ноздри Минамото затрепетали, когда он услышал аромат хорошо заваренного чая.

— Наоми-сан потеряла очень много крови в этот раз, — заговорил Рю-сама, как только за служанкой задвинулись дверные створки. — И будет слаба еще неделю, может, больше. Я знаю одну настойку, которая поможет ей быстрее восстановиться, но в ваших запасах нет нужных трав.

— Где их можно достать?

— Сейчас уже только в горах.

— Я сегодня же отправлю людей.

— Хорошо. Пусть они прежде поговорят со мной — я расскажу, где растут травы и как их нужно срезать, — лекарь провел ладонью по гладко выбритому подбородку. — Наоми-сан истощена. То, что с ней происходит, сильно подрывает ее здоровье. Я хочу еще раз посмотреть на нее — когда она немного отдохнет и поспит.

Такеши скрипел зубами, вслушиваясь в слова Рю-самы.

— Я скажу вам то, что не сказал Наоми-сан. Следующего раза она может не выдержать, — лекарь цепко, пристально на него посмотрел.

— Вот, значит, как, — медленно отозвался Минамото и некоторое время в глубокой задумчивости рассматривал чашку на столе. Затем, будто очнувшись, он встретился взглядом с Рю-самой, хлопнул себя раскрытой ладонью по бедру и поднялся.

— Мой дом — ваш дом. Слуги покажут вам комнату, где вы сможете отдохнуть.

Простившись с лекарем, он отправился искать Мамору — следовало выделить людей, которые отправятся в горы за травами для Наоми. Такеши вышел на крыльцо и зашагал в сторону от главного дома к полянам с вытоптанной травой, где тренировались самураи.

Мамору был там. Посмеиваясь, он уклонялся от ударов своих сыновей — трехлетних мальчишек-близнецов. Те старательно пыхтели, держа в руках пусть и детские, но тяжелые для них деревянные катаны. Они замахивались и пытались задеть отца, а тот с легкостью отклонял их удары и то и дело ронял обоих в пыль.

Неприятное, тянущее чувство царапнуло Такеши изнутри, и он, стиснув зубы, замедлил шаг. Он почти физически ощутил эту пустоту, ощутил отсутствие. Эта боль не походила ни на что, что ему приходилось терпеть раньше. Эта боль не проходила и не ослабевала ни через месяц, ни через год. Она сроднилась с ним и жила где-то на задворках сознания, пока в какой-то момент не усиливалась стократно.

Мамору заметил его приближение и остановил забаву с разгорячившимися сыновьями. Он подтолкнул мальчишек к Такеши, и те смешно поклонились ему, пару раз споткнувшись о собственные катаны. Минамото хмыкнул, разглядывая детей, похожих на отца как две капли воды. От своей матери, Ханами, они не взяли ничего.

— Они смогут участвовать в сражениях лет в десять, если ты продолжишь их так тренировать, — заговорил Такеши, глядя на Мамору.