Жена самурая - Виктория Богачева

Ханами вновь кивнула, и Такеши повнимательнее к ней присмотрелся. Уже не в первый раз он думал о том, что его решение выдать ее замуж за Мамору оказалось верным. Сейчас оно представлялось ему единственно правильным, потому что Ханами стала очень хорошей женой.

— Завтра вечером или уже ночью мы ждем в поместье главу клана Асакура с семьей. Возьми на себя подготовку, пока Наоми… не оправится.

— Да, Такеши-сама.

Он коротко кивнул ей, выразив благодарность, и зашагал по коридору прочь.

Бесконечно длинный день, который едва перешел за полдень.

Его оставшуюся половину Такеши провел в суете: без Наоми, которая твердой рукой вела дела поместья, вся обыденная рутина стала его заботой. А еще следовало разобраться с теми письмами, что он отбросил в сторону утром, посмотреть донесения с дальних границ и испытать в схватке молодых самураев, недавно вошедших в возраст. И, наконец, придумать достойное объяснение для Хиаши-самы, почему Такеши не сможет забрать свою воспитанницу домой.

Вечер дня, утро которого тянулось бесконечно, наступил неожиданно быстро. Такеши и не заметил бы, как на землю опустились сумерки, не стань ему темно просматривать письма без света глиняной лампы.

Он вернул кисть для письма в специальную подставку, с наслаждением размял шею и потянулся, хрустнув плечами. Его никто не беспокоил — ни слуги, ни самураи, и потому он успел сделать многое из того, что собирался.

Такеши плавно поднялся, плеснул водой на лицо и вышел из комнаты. Тишина, царившая в коридорах поместья, показалась ему непривычной и незнакомой. В другие дни их заполнял шум голосов, шорох одежды и стук обуви, а сегодня будто бы даже с улицы сквозь тонкие стены не проникали звуки.

Поместье стало отражением его хозяйки. В другие дни Наоми своей неизменно быстрой, легкой походкой пересекала его коридоры, частенько заглядывала к слугам, готовившим пищу у очага, заходила к Хоши и Томоэ, гуляла по саду, ходила к дальним хранилищам, навещала минка, в которых жили самураи с семьями. Ее голос раздавался в различных уголках поместья, и Такеши видел ее в течение дня.

Сегодня же в поместье было пусто.

Хоши дожидалась его за накрытым, но нетронутым столом в комнате, где проходили их трапезы. Она встала, когда он вошел, и склонила голову. Дочь прятала от него глаза, но Такеши хватило нескольких мгновений, чтобы понять, как сильно она расстроена.

Место за столом по правую руку от него, место Наоми пустовало.

— Итадакимас! — сказал он, опустившись на татами и взяв в руку палочки.

По давно заведенному обыкновению еда во время их трапез была самой простой. Такеши привык обходиться лишь вареным рисом и лепешками еще с детства, когда отец стал брать его с собой в походы, и в мирное время не изменял себе. В немногочисленных пиалах к ужину им подали рис, рыбу, горные овощи и дайфуку*.

Хоши уныло ковырялась палочками в тарелке, катая рисинки по ее стенкам. Смотреть на отца, а равно на пустующее место матери за столом она избегала.

— Через день или два в поместье приедет глава клана Асакура со своим внуком — твоим женихом.

Полгода назад он рассказал дочери, что однажды она выйдет замуж за наследника Дайго-сана и станет частью клана Асакура.

Если у него не родится сын, Хоши — единственная наследница клана Минамото. Если у него не родится сын, ему придется заставить Дайго-сана изменить условия брачного договора, и Такеши знал, что это будет непросто. Куда легче выиграть войну, чем уговорить старика Асакура — он прочувствовал это на собственной шкуре.

Хоши смотрела на него, распахнув глаза.

— Я увижу Санэтомо-куна?

Такеши сомневался, что его маленькая дочь в полной мере осознает, кем для нее является внук Дайго-сана. Пока он для нее — лишь мальчишка, которого она никогда не видела, но с которым ей до жути любопытно познакомиться, ведь не у каждой девочки ее возраста уже есть жених!

— Вероятно, да, — легкая улыбка тронула губы Такеши.