Жена самурая - Виктория Богачева

Совсем скоро они вернутся в родовое поместье и попробуют начать с чистого листа. За ошибки Такеши дорого заплатила его жена, но больше ошибок не будет. Ни одной.

— Что же теперь будет? — спросила ошеломленная, растерянная Хоши заставила Такеши отвлечься от своих мыслей.

Хороший вопрос, подумал он. Во главе клана Асакура — ничтожество, которое не уважал и презирал даже собственный отец. Кажется, в ближайшее время можно не опасаться, что Асакура станут участвовать в политических интригах. Да и вообще в политике. Новому главе клана хорошо бы удержаться на своем месте, ведь отношение его мертвого отца к нему известно по всей стране.

— Мы скоро вернемся домой, — помедлив, сказал Такеши.

Он посмотрел на дочь: та казалась расстроенной.

— Не знаю, состоятся ли теперь встречи, которые запланировал наш Сёгун. У Асакура и вассальных кланов траур. Им нужно позаботиться теперь о теле Дайго-сана и увезти его в родовое поместье, чтобы с достоинством предать огню.

Приятное чувство разливалось внутри Такеши, пока он говорил об этом. Теперь он сможет пересмотреть условия раздела клана Токугава и брачный договор между Хоши и ее женихом. Стоит ли вообще сохранять союз между ними? Теперь, когда Дайго-сан мертв…

У Такеши еще будет время подумать об этом.

— Господин, посланник от Сёгуна, — Мамору второй раз за утро нарушил их уединение за утренней трапезой. — Сёгун просит вас как можно скорее явиться в его резиденцию.

Что же. Время пожинать плоды.

Такеши кивком головы отпустил Мамору, прекрасно осведомленного о событиях минувшей ночи, и посмотрел на встревоженную жену.

— Я должен идти, — он мягко улыбнулся Наоми, поймав ее взгляд. — Думаю, что скоро вернусь. Скорее всего, Нарамаро просто хочет обсудить случившееся.

Помедлив, она кивнула. Она смотрела на мужа, на его спокойное лицо, на скрывавшуюся в уголках губ улыбку и не могла не думать, как поздно он вернулся в спальню сегодняшней ночью. Как допоздна задержался на ужине с Сёгуном…

Дворец Сёгуна гудел как растревоженный улей. Такеши шел по гравийной дорожке по саду в сопровождении самураев, и то тут, то там ловил отголоски чужого шепота. Он внимательно прислушивался к досужим сплетням, пытаясь понять, какие о смерти Дайго-сана ходят слухи. Ничего подозрительного он пока не услышал. В основном люди злословили о старике, с трудом скрывая едкую, желчную радость. Клан Асакура, невероятно возвысившийся после войны, в которой они не участвовали и ничего не потеряли, не любили многие. А за последние несколько лет старик успел настроить против себя и тех, кто раньше относился к нему равнодушно. Не только на Такеши простирались его интриги и заговоры.

Нарамаро встретил его встревоженным взглядом в комнате, полной его советников и представителей множества кланов, собравшихся в Камакуре вместе с женами и детьми. Казалось, что ждали только его, потому что когда Такеши сел на свое место справа и чуть позади Сёгуна, тот кивнул и заговорил первым.

— Весть о смерти Дайго-сана невероятно нас огорчила.

Такеши поплотнее стиснул губы, с интересом вглядываясь в лица мужчин. Главы кланов сидели за низкими столами, выстроенными перед ним и Нарамаро в две ровных линии, и со своего места он мог разглядеть почти каждого. Особенно пристальный и долгий взгляд он задержал на сыне Дайго-сана. Тот заметно нервничал, ерзая на своем месте, и воровато оглядывался по сторонам, словно сомневался, что вправе находиться в этом месте, в окружении мужчин, что возглавляли другие кланы.

Еще никогда так сильно Такеши не хотелось, чтобы существовало посмертие. И чтобы Дайго-сан мог сейчас видеть своего жалкого, трясущегося сына.