Лекарство от одиночества - Юлия Резник

Наши взгляды с Юрой встречаются. Я закусываю губу, понимая, что опять не справляюсь с эмоциями.

— Слышишь, Мишань? Как удачно мы с тобой садик проспали.

Затаенная обида подкатывает к горлу. Я дергаю горлом в безуспешной попытке ее сглотнуть, но ни черта не получается. Сжимаю кулаки…

— Прости меня, моя девочка. Я такой дурак. Ты права. Это ничего не меняет. Я люблю тебя. Вас… Вы все, что у меня есть. Ты и Мишка.

— Как ты мог! — срывает меня к чертям. — Как ты мог, Юр? Зачем в это впутал родителей?

— Я не знаю, не знаю… Просто вчера было так херово, а тут батя, ну и оно само из меня полилось… Прости. Простишь?

— А что мне остается? — всхлипываю. — Боже, какой ты дурак!

— Ты себе не представляешь, как мне было страшно. А если бы на Мишке не оказалось жилета, Эля? А если бы он утонул?

— Может, нам нужно было это пережить, чтобы ты понял, что любишь его, несмотря ни на что? — шепчу я, слизывая с губ слезы.

— Если так, то это был очень жестокий урок.

— Лишь бы ты только его усвоил.

Юра молчит, прижимая меня к себе. Мишка, устав за нас цепляться, возвращается к мультикам. Провожаю взглядом его маленькую фигурку.

— Мне, кстати, Славка писал. Извинялся.

— Да пусть он себе в жопу свои извинения засунет!

— Юр, ну ты чего? Нельзя так. Ты же не будешь бить всех, кто скажет, что вы с Мишкой совсем не похожи? Тогда тебе придется начинать с собственного отца, — не могу скрыть упрека в голосе.

— Да уж папа теперь вряд ли будет позволять себе подобные шуточки.

Закусив губу, отстраняюсь:

— А как он вообще это все воспринял? Они…

— Не знаю, Эль. Я же говорю, что был несколько не в адеквате.

— Ну что уж теперь. Остается надеяться, что их отношение к Мише не изменится.

— Нет, конечно, они его любят. Не придумывай.

Я киваю, хотя в глубине души понимаю, что теперь всегда буду в этом сомневаться.

— Кстати, я тут подумал…

— Да?

— Может, ты все-таки не будешь торопиться с выходом из декрета? Мишке уже два. Не пора ему родить братика или сестричку?

— Ты это серьезно?

— Вполне. Помнится, ты хотела, по меньшей мере, двоих.

Ага. Хотела. Но когда это было? Уж точно до моего первого ЭКО. К тому же я не помню, чтобы Юра тогда поддержал эту идею. Что изменилось? Мы оба понимаем. И от этого мне только хуже.

— Не думаю, что нам сейчас нужно торопиться с подобного рода решениями, — взволнованно проведя пятерней по волосам, я отступаю. В груди противно скребет. Ощущение того, что мы со всем разобрались, тает, как утренний туман.

— Почему? — смотрит на меня Юра из-подо лба.

— А ты как думаешь?!

— Господи, да это вообще не имеет никакого отношения к ситуации с Мишкой!

— Ну, да…

— Эля…

— Юра… Нет. Не проси меня. По крайней мере, сейчас.

ГЛАВА 9

— Меня опять поставили к Клепикову, — замечаю, уткнувшись носом в график. С момента происшествия на яхте прошло полтора месяца, за которые моя жизнь существенным образом изменилась — я все-таки вышла на работу.

— Отлично, — думая как будто бы о своем, бормочет Валов.

— Отлично?! Юр, да у него руки из одного места! Более бездарного хирурга захочешь — не найдешь.

— Это называется отсутствие практики. Клепиков совсем зеленый. И, кстати, только у него не было постоянной медсестры.

— Ясно.

— Ну что тебе ясно, Эля? Я ведь предупреждал. Ну не могу я, пойми, не мо-гу перетрясти сработавшиеся бригады, чтобы пристроить свою жену на местечко получше!