Мне страшно любить тебя - Эммануэль Ласт

— Ты что! — возмутилась она, но как-то слабо. — А если кто зайдет!?

— Ты время видела? Никто сюда не зайдет…

— А камеры? Разве здесь нет камер?

— Нет камер, — Данила рассмеялся и потянул за край юбки. — Хочу свой подарок прямо сейчас…

Сердце колотилось в груди — от страха, от возбуждения и от счастья быть желанной. Полина позволила ему расстегнуть пуговицы на блузке, потом задрать юбку выше пояса, и даже шлепнуть себя по обтянутым в чулки бедрам.

Не возражала она, и когда Данила стащил ее со стола и поставил лицом к окну, заставив широко развести ноги и прогнуться в спине.

— У тебя есть? — спросила приглушенно, чувствуя как стекло холодит прижатую к нему обнаженную грудь.

— Нет… — Данила с тяжелым выдохом вжался в Полину всем телом, коснулся губами мочки уха, шеи, перехватил сильными ладонями талию и потянул на себя.

Скользнул между бедер, твердо и упруго, и замер, словно спрашивая разрешения.

А Полина посмотрела на сумеречный город, раскинувшийся под ногами. На тысячи ярких огней, на снег, что снова закружил метель в холодном танце, и ее сбивчивое дыхание покрыло прозрачное стекло туманом.

Таким же густым и неотвратимым, как и тот, что завладел разумом.

Она выгнулась, сладко застонала и позволила ему взять себя так. Без правил, без защиты, без здравого смысла — словно то была последняя преграда между ними и доверие, которое еще предстояло заслужить, наконец, громко заявило о себе.

Глава 41

— Что это? — Данила достал из бумажного пакета коробку в красивой оберточной бумаге и посмотрел на Полину.

— Открывай скорее.

Они успели привести себя в порядок и теперь сидели за большим столом в конференц зале. За окном бушевала метель, а в их тихом островке спокойствия творилась магия.

Данила сорвал бумагу и присвистнул — блокнот из мягкой кожи благородного шоколадного оттенка приятно лег в руку. На обложке тиснение — “Primus inter pares” (др. — греч. πρῶτος μεταξὺ ἴσων — латинское клише, буквально означающее «первый среди равных» — прим. Автора).

— Где ты его нашла?

— Сделала на заказ, — Полина улыбнулась, а Данила вытащил со дна коробки продолговатый бархатный чехол, повертел в руках.

— Еще один подарок? — она кивнула и он достал перьевую ручку.

Солидную, тоже коричневую, в тон блокнота. Снял колпачок и, сделав серьезное лицо, открыл ежедневник на первой странице, чтобы оставить на листе размашистый росчерк фиолетовыми чернилами.

Даже в мелочах Полина оставалась верной себе и проявляла оригинальность.

— Спасибо.

Данила обнял ее и в ответ Поля повисла у него на плечах. Поцеловала в нос, сжала лицо руками, впитывая его счастье, как если бы оно было ее собственном.

— Понравилось?

— Понравилось…

Данила убрал волосы с ее лица и тоже улыбнулся. Посмотрел в глаза долгим, пытливым взглядом.

— Если ты и правда так хорошо меня чувствуешь, с полуслова откликаешься на все, что я делаю, то почувствуй и это желание. Поцелуй меня прямо сейчас и я дам нам шанс, — подумал он, не прерывая зрительного контакта.

Полина стушевалась и опустила глаза, не выдержав пристального внимания:

— Что? — спросила тихо, но Данила только покачал головой.

— Ничего. Идем, я тебя провожу.

Она взяла со стула верхнюю одежду, подождала, пока он закроет кабинет и соберет свои вещи. Уже у лифта телефон Данилы зазвонил, но он, мельком глянув на экран, сбросил входящий и положил телефон в карман.

— В пятницу увидимся? — спросила Поля, когда они зашли в лифт.

Интересно, кто ему звонил и почему Данила не стал отвечать?

— В пятницу? Наверное, не получится, — он нажал кнопку первого этажа и повернулся к ней лицом. — Я буду отмечать день рождения, чисто в мужской компании, со своими пацанами, так что…