Люби меня - Анна Брукс

— Кто ты такой? — спрашивает меня мужчина в возрасте. — И какого чёрта ты лежишь в постели моей дочери? И когда, чёрт возьми, ты успела сделать татуировку, Рейн Мари?

Рейн резко выпрямляется, когда отец повышает голос.

— Что ты здесь делаешь? — кричит она. — Выйди отсюда!

— Нет, пока ты не объяснишь мне…

— Рон, дай девушке минутку, — входит дама, похожая на взрослую версию Рейн, хватает его за руку и тянет. — Она нас не ждала.

Он отступает, и мама проходит мимо него, чтобы закрыть дверь. Как только она защелкивается, Рейн стонет.

— Боже мой.

— Твои родители? — я поднимаю бровь, и она кивает.

— Да. Это просто ужасно.

— Что тут ужасного?

— Они только что застали нас вместе в постели! — она суматошно встаёт. — И я не сказала ему, что сделала татуировку.

Я встаю и обнимаю её сзади.

— Ладно, слушай. Во-первых, никто нас ни за чем не застал. Мы оба взрослые люди, и будь я проклят, если стану беспокоиться о том, что только что видели твои родители. А во-вторых, тебе не нужно разрешение от них, чтобы сделать тату.

Целую её в макушку, прежде чем отступить назад. Я вижу силу в её теле, её плечи расправлены, и она замолкает.

— Ты абсолютно прав. Просто… наверное, это всё в новинку для меня.

— Это ещё мягко сказано, — смеюсь я.

— Рейн, — орёт её отец из другой комнаты.

— Проклятье, — она спешно хватает меня за руки и тянет. — Пойдём.

Я следую за ней из её комнаты, совершенно не обращая внимания на то, что её родители там. Меня совершенно не волнует, что они думают. Меня больше беспокоит, что Рейн сказала мне, что любит, а я не ответил ей тем же. Больше всего я боюсь того, что позволяю себе оказаться в положении, когда первым был другой мужчина, и меня легко можно вышвырнуть словно мусор. Эти чужие, но знакомые эмоции выводят меня из себя.

— Не помешало бы представиться, — огрызается её отец, и из уважения к Рейн я держу рот на замке. В этот раз.

Она тянет меня вниз на диван и сжимает мою руку.

— Это Вон. Он владелец тату-салона рядом с «Ланч-Боксом». Это моя мама, Маргарет, и мой папа, Рон.

Я наклоняюсь над кофейным столиком и пожимаю им обоим руки.

— Приятно познакомиться, — говорю я им, стараясь не смотреть в глаза. Я делаю эти ненужные представления только потому, что знаю, что Рейн близка со своими родителями.

Её мама говорит то же самое, а отец не отвечает взаимностью. Он посылает в мою сторону злобный взгляд и на секунду хмурит брови, как будто узнаёт меня, а затем смотрит на Рейн.

— Что с тобой происходит? Ты не появляешься на работе, и теперь у тебя есть татуировка?

— Простите. Я, эм, у меня была скверная ночь, и Вон…

— Меня не волнует, насколько плохой была твоя ночь; если ты не мертва, то возьми трубку и позвони мне. Мы не только полагаемся на тебя в работе, ты ещё и моя дочь, и я беспокоюсь о тебе.

Она опускает взгляд и крепче сжимает мою руку.

— Прости меня, папа.

Он откашливается, и я уже в десяти секундах от того, чтобы ударить его за то, что он так обвиняет её. Но поскольку я только что официально познакомился с этим мужчиной, я воздержусь.

— О, милая. Я так рада, что ты в порядке. Кенни позвонил нам и сказал, что ты заболела. Что случилось? — наконец вмешивается её мама. По крайней мере, она, кажется, заботится о дочери; её мама гораздо лучше, чем я могу сказать о её отце, так как он просто смотрит на меня, словно хочет задушить.

— Ну, я решила, что сделать татуировку — это мой первый шаг в движении дальше.

— Из-за чего?

— Из-за вины. Страха. Брайана, — шепчет она, наконец-то взглянув на отца.

Его лицо краснеет.

— Уверена, что хочешь именно этого?

«Какого хрена?»

— Да. Мне нужно двигаться дальше, папа. Мне нужно жить жизнью с реальным будущим, а не с тем нереальным, за которое я держусь уже много лет.