Обвиняемый - Рин Шер

Но по какой-то причине, ну, на самом деле, очевидной причиной было бы то, что все в городе относятся к нему, как к дерьму, он старается держать всех подальше.

Итак, я не реагирую на его слова. Я не корчу ему рожу, не встаю и не ухожу. Вместо этого я удерживаю его взгляд, пока он, наконец, не отводит его.

— Почему ты продолжаешь приходить сюда? — Спрашивает он через несколько долгих секунд, когда не получает того результата, на который рассчитывал. Тот же самый вопрос, который он задал мне на днях.

Я пожимаю плечами. — Я думаю, я здесь, чтобы быть твоим другом.

Он издает издевательский смешок. — Может быть, мне не нужен друг.

— Верно. Возможно, он тебе не нужен. Но он нужен всем.

Джейкоб садится прямее, на этот раз в его глазах горит внутренний огонь, как будто я только что что-то зажгла внутри него. — Ты, должно быть, блядь, в бреду, если думаешь, что друг стоит этого дерьма.

Интересно, он говорит это из-за своих старых друзей? Тех, которых я видела на фото. Я действительно не могу винить их за то, что они не остались с ним, если это то, что он имеет в виду.

И в любом случае, его ситуация тоже не совсем обычное явление для большинства людей.

— Я не брежу, чтобы хотеть провести с кем-то время.

Он тычет языком в щеку, как будто сдерживая свое раздражение, прежде чем ответить.

— Кто-то может проводить с тобой время, разговаривать с тобой, говорить тебе то, что ты хочешь услышать, но, в конце концов, когда дело доходит до драки, они заботятся только о себе. Они бросят тебя в мгновение ока, если это их устроит.

Я качаю головой на его слова. Я мало что знаю о настоящих друзьях, но я отказываюсь верить, что все это делается из эгоистичных побуждений, а не по принципу «брать-давать».

— Я не думаю, что это относится ко всем.

— Это так. Ты увидишь. Все, что ты делаешь, это заполняешь какое-то крошечное пространство в их жалких жизнях.

— Разве мы все не просто заполняем пробелы в жизни друг друга? Независимо от того, друг ты или нет? И является ли это временем, которое ты заполняешь, или пустотой, которая была там?

Очевидно, что у него было много времени, чтобы глубоко подумать о такого рода вещах. Десять лет, если быть точным. Я имею в виду, кто говорит такие вещи, как «заполнение крошечных пространств в жизни людей»?

— Какой в этом смысл, если тогда это все, чем ты для них являешься? Заполнитель пространства.

— Ну, потому что они заполняют и твои пустые места.

Я продолжаю удерживать его взгляд, отказываясь отводить взгляд, все время провоцируя его опровергнуть то, что я только что сказала. Воздух вокруг нас начинает казаться тяжелым, и я не уверена, что это из-за слов, которые мы сказали, витающих между нами, или просто из-за его присутствия.

Он, наконец, отводит свой взгляд, снова глядя на огонь.

— Ты не так давно в городе, так что позволь мне рассказать тебе, как здесь все делается. — Его голос звучит немного с меньшей силой, чем раньше. — Я не лезу не в свои дела и занимаюсь своим собственным дерьмом. А все остальные делают свои дела и оставляют меня в покое.

— За исключением того, что они не оставляют тебя в покое, не так ли?

Он точно знает, о чем я говорю. Его челюсть сжимается, мускулы на челюсти дергаются, а глаза он отводит в сторону. Ему не нравится, как они с ним обращаются. Он пытается вести себя так, как будто ему все это безразлично, но это влияет на него сильнее, чем он показывает.

Но те маленькие действия, которые он совершает, и выражение его глаз говорят громче любых его слов. И они всегда рассказывают мне историю, отличную от той, что говорят его уста.

Моя первая мысль — сказать, что он точно не может ожидать ничего другого после того, что он сделал, но я здесь не поэтому. Я пришла сюда не для того, чтобы постоянно указывать на его ошибки или наказывать за них. Независимо от того, насколько они велики. Я пришла сюда, чтобы предложить дружбу.