Обвиняемый - Рин Шер

— Я переехал на Западное побережье со своей женой и детьми около полугода назад. Я не знал, где ты был, но я бы пришел раньше, если бы знал, что ты здесь. Я, действительно, рад, что Реми появилась у меня вчера. Я рад тебя видеть.

Мой взгляд поднимается туда, где Реми молча стоит в стороне, наблюдая за нами со слезами на глазах. Тепло наполняет всю мою грудь только от одного взгляда на нее.

Я не осознавал, насколько сильно мне это было нужно, и она — причина этого. Она — причина всего хорошего в моей жизни.

Я протягиваю руку, притягивая ее к себе на колени, когда она берется за нее, и шепчу «спасибо» ей в волосы. Непреодолимая потребность быть рядом с ней и вытереть слезы с ее лица внезапно кажется более важной, чем мой следующий вздох.

Пару месяцев назад у меня никого не было. Ничего, кроме пустого существования.

Теперь, сидя здесь с двумя людьми, которые не думают обо мне худшего… Ну, у меня такое чувство, будто я выиграл в гребаную лотерею.

Прижимая Реми к себе, я поворачиваюсь обратно к Кэмпбеллу. Теперь, когда все сказано и сделано, я думаю, мы, наконец-то, можем начать оставлять это позади.

— Я тоже рад тебя видеть. Значит, теперь у тебя есть семья?

На его губах появляется глуповатая улыбка, которую я помню по тем временам, когда мы были моложе.

— Да, мы с Жасмин поженились около пяти лет назад. У нас две маленькие девочки.

— Это… это здорово. Поздравляю.

Он улыбается. — Спасибо.

Я пытаюсь представить его отцом, обожающим двух маленьких человечков, водящим их на свидания и все такое, но я просто не могу этого представить. Он был из тех, кто терпеть не мог маленьких детей. И я вспоминаю, что в какой-то момент он даже сказал, что у него их никогда не будет.

Однако выражение чистого обожания на его лице, когда он думает о своей семье, рисует иную картину. Кэмпбелла, которого я не знаю. Но, хотел бы узнать.

Он начинает рассказывать мне немного больше о них, о том, чем занимается его жена и сколько лет его дочерям, но как бы я ни старался отогнать это, горечь охватывает меня, когда я думаю о том, что, вероятно, никогда не испытаю тех чувств, которые он испытывает к своей семье.

Как я вообще могу привести ребенка в эту гребаную жизнь, где его подвергнут гонению и занесут в черный список?

Это еще одна причина, по которой мне, действительно, нужно оставить Реми в покое. Мое горло сжимается, я почти задыхаюсь.

Мне нужно чуть больше времени. Я просто хочу еще немного времени.

Крепче прижимая ее к себе, я пока отбрасываю эти мысли в сторону и вместо этого работаю над тем, чтобы снова узнать своего старого друга.

***

Через несколько часов мы прощаемся с Кэмпбеллом, который идет по пляжу, чтобы переночевать у Реми, пока она остается у меня. Мы снова встретимся с ним утром за завтраком.

У меня много вопросов к Реми, например, как она узнала о нем и откуда узнала, где он живет, но когда мы входим в мой дом, она прямиком направляется на кухню.

— Эй, ты забыл убрать молоко.

Она делает движение, чтобы убрать молоко и хлеб, которые все еще стояли на столе с тех пор, как я вернулся домой. Я совершенно забыл об этом после того, как приехали они с Кэмпбеллом.

— Подожди… Я не совсем уверен, что оно не отравлено или что-то в этом роде.

— Что? Почему?

На самом деле я не хочу вдаваться в историю о моем унижении в магазине, но у нее есть способ заставить слова вылететь наружу одним взглядом ее красивых глаз, которые сегодня кажутся более карими.

Возмущение отражается на ее лице, когда я рассказываю ей об отказе обслужить меня в магазине, но когда я рассказываю ей о рыжеволосой девушке, оно превращается в улыбку.

Она отставляет молоко и подходит ко мне, останавливаясь всего в дюйме от меня.

— Оно не отравлено.

— Нет?