Стану тебе женой - Юлия Бонд

Скорая помощь госпитализирует меня в гинекологическое отделение. УЗИ, осмотр на кресле подтверждают мои наихудшие опасения. Мне страшно, я чуть не плачу, боясь потерять ребёнка.

Меня отводят в одноместную палату и практически сразу начинают применять медикаментозную терапию. Веки становятся тяжёлыми и я засыпаю несмотря на катетер, установленный на сгибе локтя.

Глухой звук, будто кто-то стучит в дверь, заставляет распахнуть глаза и сфокусировать взгляд на расплывчатом белом пятне, в котором я узнаю Татьяну. Поравнявшись с кроватью, подруга смотрит на меня сверху вниз, так и не решаясь присесть.

— Да садись, Тань, — командую ослабленным голосом. Нехотя Татьяна всё же присаживается на самый край больничной койки.

— Как ты, дорогая? Что говорит врач?

— Нормально, — фальшиво улыбаюсь и занимаю полусидячее положение, подпирая спину подушкой. — Врач сказал, ближайшую неделю я буду загорать здесь.

— Ах, Наташ… Мне так жаль.

— Ты чего?! Всё хорошо будет. Полежу пока в больнице, меня прокапают, подлечат и отправят домой. Я за Лизу переживаю. Вся надежда на тебя, Тань.

— Конечно. За Лизу даже не волнуйся. Ты же меня знаешь, я нашу Елизавету никому не дам в обиду.

— Спасибо тебе за всё. Я даже не знаю, чтобы без тебя делала. Ты настоящий мой ангел-хранитель.

— Да успокойся, Натали. Ничего особенного. Я просто у тебя есть, а ты у меня. Вот и всё. Я тебе тут вещи принесла: халат, тапочки, банные принадлежности, по мелочи кое-что. А в белом пакете продукты. Супчик свежий, ещё горячий. Так что поешь, а?

— Спасибо. Обязательно поем.

— Радмиру твоему сказать, что ты в больнице? — неожиданно спрашивает Татьяна, застав меня врасплох.

Раздумываю. Сказать Радмиру, а что это изменит? Он там, я здесь. Не придёт! Только переживать будет очень и изведётся весь. Ни к чему ему эти волнения.

— Пока не нужно. Ничего не говори.

— Ты уверена? Возможно, ему стоит об этом знать.

— Да зачем, Тань? Он мне ничем не поможет сейчас, а вот плохая новость может его подкосить ещё больше. Не хочу, чтобы он натворил каких-то дел.

— Не волнуйся, — ухмыляется Татьяна. — Из СИЗО твой "Четыре восьмёрки" точно не сбежит.

— Не сбежит, а знаешь почему? Потому что его скоро отпустят. Я дала свидетельские показания в его защиту. Игорь сказал, что могут изменить меру примечания на подписку о невыезде.

— Ну раз так сказал Игорь, значит, так и будет.

***

Через пару дней ко мне в больницу неожиданно приходит бывшая свекровь. Увидев меня лежащей на кровати с книжкой, Инна Анатольевна плотно закрывает за собой дверь и не спеша двигается к кровати. Леденящий душу холод заползает через все поры. Возможно, всё дело во взгляде, в котором я распознаю: презрение, обиду и что-то ещё. Ненависть? Не знаю. Но в этой жизни я уже мало чему удивляюсь, поэтому морально готовлюсь к тяжёлому разговору, иначе зачем бы пожаловала бывшая свекровь. Уж явно не для того, чтобы принести горячий суп, как Татьяна.

— Лежишь, — презрительно фыркает Инна Анатольевна, скашивая взгляд на стоящий рядом с кроватью штатив для капельницы. — Это твоя карма за все беды, что ты причинила.

— Инна Анатольевна, если вы пришли выяснить со мной отношения, то сейчас не самый подходящий момент. Давайте поговорим по душам в другой раз?

— Другого раза не будет. Скоро твоего убийцу посадят, а ты… — плотно сжимает кулаки, не скрывая своей неприязни, и движется прямо на меня, — сейчас ответишь за смерть Вовы.

— Инна Анатольевна, пожалуйста, придите в себя. Я знаю, вы потеряли сына, и эта боль разрывает вашу душу на части. Мне тоже больно, поверьте. Я никогда не желала смерти Вове.

— Лицемерка! Это ты приказала убить Володю. Ты!

— Господи, да что вы такое говорите? — пытаюсь подняться с кровати, но делаю это слишком поздно, потому что в одно мгновение руки бывшей свекрови смыкаются на моей шеи и давят со всей силы.