Игра в имитацию - Мила Гусева

Сама того не ведая, Энид задаёт неожиданно правильный вопрос — если профессор и впрямь раньше жил не в Штатах, вероятность его причастности к прошлогоднему исчезновению становится ничтожно мала. Стараясь ничем не выдать заинтересованности, Уэнсдэй незаметно косится в его сторону, внимательно наблюдая за реакцией.

— Да, последние несколько лет я жил во Франции, — совершенно невозмутимо отзывается Торп, вальяжно откинувшись на спинку стула. — Вернулся на родину только этим летом и устроился на работу в Гарвард.

— Так вы преподаватель? — на лице Синклер медленно расцветает выражение тотального шока, а чётко очерченные брови взлетают вверх над ярко подведёнными глазами. — Оу…

Oh merda.

Черт бы побрал его внезапную откровенность.

Напоровшись на удивлённый взгляд соседки, Аддамс непроизвольно сжимает руки в кулаки с такой силой, что белеют костяшки пальцев. И едва заметно качает головой, недвусмысленно намекая, чтобы Энид не вздумала развить щекотливую тему. И хотя ту буквально распирает от любопытства, извилин в её блондинистой голове оказывается достаточно, чтобы мгновенно умолкнуть.

Впрочем, легче от этого не становится.

Допроса с пристрастием уже не избежать.

— Мне нужно в уборную, — заявляет Уэнсдэй, решительно поднимаясь из-за стола.

Ей катастрофически необходимо остаться наедине с собой хоть на несколько минут, чтобы привести в порядок спутанные мысли и разработать новую стратегию поведения.

Самым благоразумным вариантом было бы покинуть пафосный ресторан, но сбежать отсюда равно сдаться. А сдаваться она не привыкла.

Оказавшись в уборной подальше от лишних глаз, Аддамс поворачивает кран с холодной водой на полную мощность и упирается обеими руками в столешницу раковины, пристально вглядываясь в собственное отражение.

Расклад не радует. Мало того, что чертов профессор продемонстрировал крайнюю степень кретинизма, сболтнув о своей должности в Гарварде, весь план выяснить новые подробности злополучной вечеринки благополучно отправился псу под хвост.

Позади громко хлопает дверь.

Уэнсдэй нет нужды оборачиваться, чтобы узнать, кто нарушил её уединение.

— Уэнсдэй Аддамс, — невыносимая соседка едва не вопит от возмущения. — Как долго ты собиралась скрывать от меня, что спишь со своим преподавателем?!

— Не ори, — шипит она сквозь зубы, машинально возводя глаза к потолку.

— Боже милостивый, это… У меня просто слов нет! — экспрессивно восклицает Синклер, останавливаясь за спиной Аддамс и театрально всплеснув руками. — Как тебя вообще угораздило? Нет, он, конечно, красавчик и всё такое, но… Господи, даже не знаю, что и сказать. Я просто в шоке!

— Если не знаешь, что сказать, просто заткнись.

Но совет нисколько не работает.

Энид продолжает сокрушаться с невыносимым драматизмом. По всей видимости, сам факт запретной связи её не особо волнует — лишь то, что Уэнсдэй утаила случившееся от «лучшей и единственной подруги, с которой должна делиться абсолютно всем». Аддамс слушает её бурные излияния вполуха, напряжённо обдумывая, под каким предлогом можно выяснить адрес главного подозреваемого.

Решение проблемы приходит само собой.

Кажется, всё это время оно было на поверхности.

— Энид, — она резко оборачивается к соседке, скрестив руки на груди. — Твой Ромео и его дружок приехали сюда на машине?

— Нет, конечно, — Синклер наконец прекращает сетовать на скрытность соседки. — Мы ведь планировали хорошенько выпить, а потом поехать к нему и…

— Ты сейчас же вернёшься в зал и скажешь своему воздыхателю, что хочешь домой. К себе или к нему, неважно, — решительно заявляет Уэнсдэй. — И попросишь, чтобы я вас отвезла. Всех вас. Ясно?

— Но зачем? — блондинка снова непонимающе округляет небесно-голубые глаза. — Мы же только пришли… Даже поесть не успели.