Игра в имитацию - Мила Гусева

— Уэнсди… — бормочет она, пьяно сверкая голубыми глазами. — Я поняла, что скучаю по Аяксу. И я не верю, что он плохой человек… Держу пари, это просто дурацкое совпадение. Как ты думаешь, может, стоит ему позвонить?

Oh merda. Стандартная песня Синклер под влиянием убойной дозы алкоголя — желание позвонить бывшим, будущим и несостоявшимся.

За все годы знакомства Аддамс наблюдала подобное уже с десяток раз.

— Если хочешь — позвони, — она ловко выворачивается из железного захвата блондинки и отступает на шаг назад, возвращая минимальную социальную дистанцию.

— Думаешь, стоит? А если я не уверена? — с сомнением переспрашивает Энид, заметно пошатываясь на высоких каблуках.

— Тогда не звони, — логично заключает Уэнсдэй и запускает руку в карман ужасающе коротких шортов, нащупывая ключи от машины. Пожалуй, пора заканчивать с этим унылым времяпрепровождением. — Мне пора. А ты постарайся никуда не вляпаться и ни в коем случае ничего не употребляй.

— Слушаюсь и повинуюсь, мамочка… — Синклер пьяно хихикает и предпринимает попытку заключить Аддамс в объятия, но та успевает предотвратить тактильный контакт.

Земля вокруг дома уже превратилась в сплошную грязную лужу, а вода льёт с пасмурного неба с такой силой, что впору немедленно начинать строить второй Ноев ковчег. Всего за тридцать секунд, пока Уэнсдэй идёт до припаркованного неподалёку Мазерати, она успевает промокнуть до нитки. Тонкая белая рубашка неприятно липнет к телу.

Оказавшись в салоне, она поспешно заводит мотор и включает на полную мощность обдув лобового стекла — но даже кондиционер справляется со своей задачей откровенно дерьмово, и обзор оставляет желать лучшего.

Приходится потратить добрых минут пятнадцать, чтобы выехать с подъездной дорожки на шоссе и не увязнуть в грязи.

Наконец мерзкие хлюпающие лужи под колёсами сменяются ровным асфальтированным покрытием — и Аддамс уверенно прибавляет газ.

Езда по пустынному ночному шоссе располагает к размышлениям. Напряжённо всматриваясь в окружающую темноту, едва разбавленную желтоватым светом фар, она скрупулезно раскладывает по полочкам полученную информацию. Одно ясно совершенно точно — обе пропавшие девушки в своё время считались трудными подростками. Были в одном лагере и наверняка посещали там одного и того же психолога. Вот только даже если удастся отыскать контакты их мозгоправа, врачебную тайну никто не отменял.

Можно было бы надавить на Тайлера, убедить его повлиять на отца, чтобы шериф уделил внимание лагерю в Аппалачах, но… Теперь она совсем не уверена, что милому кудрявому мальчику в клетчатой рубашке можно доверять.

Паранойя. У неё точно развивается паранойя.

В голове мгновенно оживает суровый голос рационального мышления — твердит, что подобная подозрительность ко всем окружающим чревата самым настоящим психическим диагнозом, но… Аддамс никак не может избавиться от интуитивного ощущения, что упускает какую-то важную деталь, не позволяющую сложить единую картину.

Сама того не замечая, она неосознанно давит газ в пол ещё сильнее — стрелка на спидометре жмётся к максимальному значению. На очередном крутом повороте мокрой дороги Мазерати слегка заносит, но Уэнсдэй ловко выкручивает руль и немного сбрасывает скорость, предотвращая потерю управления.

Отполированный до блеска автомобиль послушно выравнивается — и в ту же секунду яркий свет фар вырывает из темноты силуэт собаки, бегом метнувшейся через дорогу.

Рефлексы срабатывают быстрее мозга — Аддамс круто выворачивает руль, и едва не попавшее под колёса животное скрывается из виду. Она мимолётно успевает подумать, что всё обошлось… но подводит скользкий от дождя асфальт. Шины на секунду теряют сцепление с дорожным покрытием, и Мазерати на полной скорости вылетает на обочину. Уэнсдэй быстро бьёт по тормозам, но уже слишком поздно — морда автомобиля резко ухает вниз, угодив прямиком в огромную лужу, больше напоминающую болото.