Мать-и-мачеха - Елена Соловьева

— На что ты намекаешь?! — возмутилась она и нервно дернула плечом. — Уж не меня ли подозреваешь? Да, у меня аллергия на животных, но отравить… Неужели ты веришь всем этим работникам и даже не допускаешь мысли, что они могли солгать?

— Допускаю, — все так же спокойно, но уверенно произнес Владимир. Та холодность и отстраненность, с которой он это говорил, заставила Пэтси мысленно сжаться в комок. — Я много чего допускаю, Пэтси. Эти люди, садовники и экономка, работают в поместье уже много лет и не раз доказывали свою преданность. А если быть предельно честным, то тебя я знаю не так уж долго. Иногда мне кажется, будто не знаю совершенно.

Он посмотрел так пристально, как будто пытался заглянуть Пэтси в душу. Еще не зная того, что ему очень не понравится то, что можно там увидеть.

— Я бы никогда… — обиженно проговорила Пэтси. Поняв, что нужно срочно менять тактику, она притворилась глубоко уязвленной. — Никогда не сделала ничего плохого ни одному беззащитному существу. Даже тому, на кого у меня аллергия. Меня гораздо больше беспокоит другое: кто натолкнул тебя на эту ужасающую мысль? Это она, Марья?

Теперь уже Владимир изумленно вскинул брови. Как ловко Пэтси обвинила ни в чем не повинного человека и при этом сама улизнула от подозрений. Точнее, попыталась это сделать.

— Марья порядочная и скромная женщина, — с нажимом озвучил Владимир мысль, в которой был твердо уверен. — Она никогда никого не обвиняет понапрасну. Если бы ты была более внимательна, то заметила это.

— Говоришь так, как будто не равнодушен к ней. — В Пэтси вновь взыграла обида.

— Я восхищаюсь ей, — предельно честно обозначил Владимир. — Многими ее качествами, в том числе тем, как ей удается ладить с детьми. Кстати, раз уж ты хочешь стать хорошей матерью, можешь поучиться этому у Марьи. Она многое знает о беременности, родах и воспитании, того, что не пишут в твоих женских журналах.

Пэтси усилием воли подавила возрастающее раздражение.

— Хочешь, чтобы мы подружились? — предположила она.

— Почему бы и нет? — Владимир пожал плечами. — У тебя нет ни одной хорошей подруги. Я не беру в расчет тех безмозглых кукол, твоих приятельниц, проводящих дни и ночи на вечеринках.

Зубы Пэтси снова скрипнули. Она отчаянно искала способ остановить Владимира, не дать ему уйти. Эта паршивка Марья становилась по-настоящему опасной. Интересно, о ней, о Пэтси, Владимир когда-нибудь отзывался с таким же уважением и нежностью? Скорее всего, нет…

— Хорошо, я попробую подружиться. — Она попыталась улыбнуться. Положила ладонь на плечо Владимира и крепко сжала, как будто желая оставить на его теле след своих когтей. Метку, которая не позволит ему даже помыслить о другой женщине. — Все для тебя, любимый. Если обещал, конечно, иди. Я буду ждать тебя дома.

Показная мягкость на этот раз не обманула Владимира. Он все чаще и чаще замечал, что в Пэтси проявляется какая-то неестественность, наигранность во всем: в словах, улыбке, манере держаться. Идеи дочери перестали казаться ему полным бредом. Было в Пэтси действительно нечто такое, чего он не замечал раньше. Сама идея брака, того, чтобы провести с этой женщиной остаток дней, перестала выглядеть заманчивой. Да, он успел познакомить ее с друзьями, они начали подготовку к свадьбе, но…

Повернуть назад, пока не поздно? Или дать Пэтси еще один шанс?

— Если хочешь, пригласи Марью к нам на обед, — прощебетала она, снова улыбнувшись. Вот только улыбка больше походила на усмешку.

— Ты это серьезно? — не поверил Владимир.

— Почему бы и нет?.. — продолжила игру Пэтси и, приняв решение, отпустила его плечо. — Я закажу доставку из ресторана. Все только лучшее для нас и наших гостей.

Глава 32