Ретроградный меркурий - Янка Рам

— Вань… — виновато. — Я, на самом деле, уже опаздываю. Мне собраться нужно.

— Куда это? — приподнимаюсь.

— Работа… Оперативка…

Падаю на спину.

Чо та, блять, как-то мы поменялись ролями в нашей семье. Она куда собирается свалить на ночь по работе, а я в минуте от того, чтобы закатить скандал на эту тему.

Дотягиваюсь до сигарет. И курю, лёжа навзничь.

Яра будет сейчас рычать.

Но мне плевать. Потому что я очень пытаюсь этот скандал не закатить. И сигарета мне в помощь! Чтобы уравновеситься как-то, и выдать ей спокойные, сухие, обоснованные претензии.

Звук бегущей воды, потом шум фена…

Бросаю сигарету в стакан, оставленный на тумбочке. Тянусь за следующей.

Смотрю в потолок, на то, как клубится дым, и слушаю, как открываются и закрываются шкафы.

Яра не рычит. Молча приоткрывает балкон.

— У меня есть что сказать.

— Давай, когда я вернусь.

— Нет.

Слышу, как красится возле зеркала.

— Мне неприятно, что какой-то мужик делает тебе больно, и я не имею морального права разбить ему табло.

— Вань, я сама разобью. Обещаю.

— Мне неприятно, что кто-то решает где и как ты проводишь ночи.

— Многие люди работают в ночную смену, это не трагедия.

— Мне неприятно…

Накаляюсь еще сильнее, поднимаясь на локтях.

— Оо! — дёргается мой глаз.

Яра в вечернем черном платье с высоким вырезом на бедре, натягивает чулок.

— Ночная смена? Элитной шлюхой? — взрываюсь я тихо, теряя тормоза.

— Зольников, края не теряй, — рассерженно.

— Это что за “оперативка” такая, м?

Опираясь спиной на стенку застегивает высокий бежевый сапог, облегающий ее ногу как вторая кожа.

— Так надо.

Кладёт в дамскую сумочку ствол, предварительно проверив магазин.

— Кому надо?

— Иван! — рявкает на меня. — Хватит. Просто… поддержи меня немного!

Встаю с кровати,

— В чем поддержать? В ночных выгулах с шефом? Или ты не с ним?

— С ним, — оскаливается на меня.

В груди моей атомные взрывы. И если я их сейчас не выплесну наружу, то меня к хуям разнесет.

Ударом, доламываю нашу дверь в ванную.

— Так… — медленно выдыхает Яра.

Мы сталкиваемся взглядами.

— Зольников. Я обещала тебе верность. Я ее храню. Если что-то изменится, я сообщу. Обманывать не буду. Чтобы ты смог… решить сам, как быть дальше.

— Что ты сказала?!..

То есть ты не исключаешь такой поворот событий??

— У меня сейчас… ОЧЕНЬ ТЯЖЕЛЫЙ МОМЕНТ! — теряя контроль кричит на меня.

Пальцы трясутся, застегивая сумочку.

— Яра… По-моему, настал момент делать выбор! И он не должен быть тяжёлым. Если ты всё ещё любишь меня.

— Не стоит у меня выбор! Нет его! Доверяй мне. Это — работа. Ты тоже не идеален, Зольников. Я же терплю. На этом всё.

Я словно, блять, в пропасть лечу какую-то.

Зачем ты это делаешь?! Это нагиб за ебучую Лидочку?

Ну это же глупо! Это мелко! Это пусто!

— Иди-ка ты нахрен тогда, любовь моя! — развожу руками.

— На хрен? — леденеет ее взгляд.

— На хрен, — леденею внутри.

И всё между нами леденеет…

Холод — это больно.

— Ок, — сухо бросает она, хватая шубку. — Ок! Пошла…

Дверь хлопает.

Я падаю в нашу кровать.

Нет, это не первая наша ссора. Но мы никогда не ссорились раньше из-за каких-то телок или мужиков.

Мне становится противно от того, что дома накурено. Но если честно, не только от этого. Открываю балкон нараспашку.

Мою за собой стакан. Заправляю постель.

Надев халат, выхожу на балкон, проветриться.

Смотрю вниз.

Яру забирает тот самый мудак на черной тачке. Майор…

Когда выбор не ставишь, это ведь тоже выбор, да, Яра?

Возвращаюсь домой, достаю свою сумку.

Не… Ждать женщину дома с гулек — это не моё. Даже, если это её работа.

Снимаю обручалку, оставляю сверху ее закрытого ноута.