Ретроградный меркурий - Янка Рам

Со злостью зашвыриваю вещи в сумку, документы, какие-то ценные для меня мелочи…

Одеваюсь и ухожу. Сев в тачку, зависаю, пытаясь сообразить куда поехать.

Я в ахуе, на самом деле, что так всё… Бегать из дома туда-сюда, как истеричка, манипулируя ее решениями, я не собираюсь. И от Яры не жду, что она побежит возвращать. Не про неё история.

Значит, всё. Развод. И я в ахуе…

Я что-то сделал “не так” во всей этой ситуации. У меня острое ощущение незаконченности момента. Что-то важное я не сделал. Но я сейчас отдышусь, пойму что. И сделаю.

Отвечаю на вызов с незнакомого номера.

— Зольников… — рычу низко.

— Иван… Добрый вечер. Это Лида. Мне твой телефон брат дал.

— Здравствуй, Лида. Зачем?

— Я кольцо нашла. Весь дом перекопала! — гордо.

— М. Супер. Спасибо. Как забрать? — безэмоционально уточняю я.

Ехать к ним не хочу…

— Я завтра в городе буду, наберу тебя, хорошо?

— Хорошо.

— С тебя букетик… — игриво, с интонациями ребенка.

— Не вопрос, — на автомате бросаю ей.

— До завтра.

Скидываю вызов. Сохраняю номер — “Лида”, чтобы не пропустить вызов завтра.

К Серёге с Настей поеду, — решаю я.

Глава 11 — Операция

Иван ушел…

Я не звоню, не возвращаю.

У меня нет сил на его ревность. Я не вывожу.

Он сегодня собирался племяшей выгулять, вот пускай выгуливает…

А завтра мы приглашены на день рождение к племяннице моей, Софийке. Там и поговорим. Кручу в руках ее фотку, лет трёх. Она прикреплена к делу моей сестры. Я его сейчас читаю. Мансуров принес… Счёл, что для комплекта, на моем столе должно лежать и оно.

Это все цена моего послушания.

“Эва Мамедова, жена лидера радикальной тер. группировки… Общая дочь — София Мамедова.”

Мне хочется зачеркнуть и вписать “вдова”. И вообще, не Мамедовы они, а Зольниковы, София официально удочерена.

Закрываю папку. А что его читать? Я его наизусть знаю и гораздо подробнее, чем здесь написано.

Поднимаю глаза на камеру, висящую под потолком.

И словно смотрю в прищуренные змеиные глаза Мансурова.

— Владо, зайди.

— Зольникова… — равнодушно исправляю я, вставая в дверях кабинета Алишера.

Смотрит на часы.

— Иди сюда.

Встаю за его спиной. Он смотрит какие-то камеры онлайн. Обвожу пальцем кожаный шнур, что обматывает многократно мое запястье. Это не просто стильный шнур для завершения образа. Это оружие…

И мне хочется сейчас приговорить “угрозу” нашей семье, сидящую ко мне спиной. Накинуть ему на шею. И тихо придушить. Я не психопат, нет. Мы далось бы это тяжело — убить человека. Но я бы пережила.

— Под потолком камера, — не оборачиваясь.

— Я в курсе.

— А мне показалось, ты слюной на мою шею закапала как волчица…

— Показалось Вам.

Какой чуткий мудак! И правда, менталист.

— Если мне показалось, то мне не показалось. Не делай глупостей, Диляра. Тебе понравится со мной работать. Но… только со временем. Это как полюбить оливки.

Не люблю оливки.

— Мне нужно отойти ненадолго. Посмотри за наружкой, — освобождает мне своё кресло.

— А Вы что, сами наружное наблюдение ведёте?

— Иногда.

— Зачем? Полно спецов.

— Я увижу то, что не увидят они.

— Но я то не увижу… Смысл меня сажать в наблюдение за эти “особенные случаи”, которые вы курирует лично.

— Если… я сажаю… — подрагивают недовольно его ноздри. — То вижу смысл. Ясно?

— Так точно.

Сажусь на его кресло. Пялюсь минут десять на изображения с камер. Там пусто…

Ты меня зачем за свой комп посадил?

Взгляд начинает бегать по экрану. Внизу экрана множество вкладок. Столько много, что не прочитать названия. Только первые три буквы… И одна из них “Зол…”.

Зольников? — начинаю параноить я. — Или — Зольникова. Чья вкладка? Ты за этим меня сюда посадил?!

— Черт… — беззвучно бешусь я.