— Есть. Не спорю. Но если один из вас сотворил какую-то херню такого плана, тогда я разочарован, да.

— Это точно была не я, так что… Вопросы не ко мне.

— Иван сказал не верить тебе. Ему я верю.

Ну вот! То самое — в итоге все окажутся на стороне Ивана. А мне и не нужно никого на мою сторону. Я как-нибудь разберусь сама!

— Ты хотела мне что-то сказать?

Выкладываю на стол свой телефон, с выражением стреляя на него взглядом.

— Я ничего не могу сказать… в свое оправдание.

Хмуро смотрит на телефон.

— А я? — кладёт свой рядом. — Мне есть что тебе сказать?

— Боюсь, что тоже нечего, — положительно киваю ему.

Да, твой тоже слушают!

— Пойдем, покурим.

Открывает балкон.

Оставляя телефоны на столе, выходим, закрывая за собой дверь.

— Встряла всё-таки… — скрипит Виктор.

Мне нечего ему сказать. Хотя нет…

— Отчасти это и твоя вина. Если бы не твои блок-посты, работала бы сейчас спокойно в какой-нибудь нашей опер группе. У Сергея, например.

— Единственное, что меня удерживает от того, чтобы навялять тебе — это то, что у тебя внешность моей жены. Рука не поднимается.

— Не переживай об этом. Мне уже хорошо досталось, Вить.

— Ну ты же у нас такая крутая девочка! — зло. — Ты же всё сама решаешь! Тебе на мнение семьи и защиту, которую она даёт похер! Ты сама справишься, да?!

А вот это обидно… Попрекать меня не надо!

— Я тебя услышала — “Ивана не топить”. Сделаю что могу.

Резко разворачиваюсь к двери.

— Стоять, капитан, мы не договорили!

— Своим сотрудникам приказывай, — хлопнув дверью, вылетаю в коридор.

Срываю с вешалки пальто. Сердце оглушающе колотиться. Перед глазами пелена.

А почему, собственно? Виктор никогда ко мне симпатией не пылал.

А потому что казалось — есть стена позади меня. Мощная. Зольниковы. А ее нет!

— Яра… — прижав руки к груди стоит испуганная Софийка. Присаживаюсь, обнимая ее на мгновение.

— Самой счастливой девочкой будь!

— Ты куда?..

— Мне срочно на работу, малыш…

Целую в нос, выдавливая скупую улыбку. — Ты же знаешь, что я Бэтмен, — подмигиваю ей.

— Чего встал, — плечом в плечо толкает Виктор Ивана. — Твоя женщина или нет?

Вылетаю за дверь.

Быстро, насколько позволяют каблуки, спускаюсь по лестнице. Уже выходя из подъезда, слышу грохот тяжёлых шагов по подъезду.

Жму на брелок, открывая тачку. Не успеваю заблокировать двери, Иван садится рядом.

Тяжёлым расфокусированным взглядом смотрит вперед.

— Он тебя обидел чем-то?

— Я обижаюсь только на своих. Зольниковы больше не “свои”, - срывается мой голос.

Тяжёлое токсичное молчание выматывает.

— А кто “свой” теперь?

— А своих, оказывается, и правда нет, — вспоминаю слова Мансурова.

Разбито оглядываю панель в поисках сигарет.

— Нет своих…

— Поехали домой, — сквозь зубы цедит Иван.

— А я не хочу с тобой ехать.

— А я тоже не хочу с тобой ехать! — рявкает он. — Но мы, блять, поедем домой! Вдвоем!

— Дядькиных угроз испугался?

— Я могу уволиться завтра. Сам. А ты?

Вздыхаю… Опустошение какое-то.

— А я… не могу.

Иначе пиздец вам, Зольниковы. Просто пиздец…

Жму на газ. Медленно веду тачку в сторону нашего дома.

В голове пустота. Потому что я не знаю, что мне делать.

Я одна против мощной силы. И я не могу позволить утопить Зольниковых. Даже не смотря на предательство Ивана и посыл Виктора — справляться самой с тем, куда влипла.

Как я буду с этим справляться?

Пока что у меня только одна версия: убрать Алишера.

Он так аккуратно меня абьюзит, стараясь не загнать в угол до конца, чтобы мне не сорвало крышу на полноценную войну. Но он не учел одного. Зольниковы со спины подвинули ко мне угол сами! И я все равно оказалась в нем.

Меня мутит… Мутит от страха, что я не вывезу.