Ретроградный меркурий - Янка Рам

Заглядывает.

— А новое имя?

Там нет имени. Значит, прошел по ссылке! Есть! Расчлени его, детка! Ты же гениальная.

— Не помню… Не записала.

— Мы оба знаем, что ты не дура. Не надо меня дразнить.

— Будет имя. Мне нужно ещё немного времени.

— У тебя есть сутки.

Здесь у нас есть свой обезьянник. У внутренней службы безопасности. Я там сидела уже… Вместе в Иваном.

У меня нет туда доступа по моей карте. А у Мансурова есть…

Я захожу к нему.

Подперев дверь плечом, смотрю в глаза.

— Ты что-то от меня хочешь, — констатирует он.

— У Ваших рабов есть привелегии?

— Да. Обязательно. Я же обещал, что тебе понравится в итоге работать со мной.

— Я хочу попасть к камерам временного содержания.

— Хм… Ну, пойдем.

Мы молча спускаемся в цоколь на лифте. Алишер смотрит на мою кисть, где нет кольца.

— Честно говоря, ты сложно читаема и тебя нелегко предсказывать. Это комплемент.

Идём к камерам.

— Вам тоже понравится со мной работать.

— А это, я так понимаю, угроза?

— Вы же адреналинщик. Это очевидно. Вот эти ваши опасные игры… Поэтому, обязательно понравится.

Задумчиво хмурится.

— Пропустить, — демонстрирует пропуск на проходной Алишер.

Мне открывают стальную решетчатую дверь.

— Стой, — в спину.

— Что? — оборачиваюсь.

— А почему ты отправила мне информацию ссылкой? — достает телефон.

Пожимаю плечами.

— В базе она хранилась так. А что?

— Может, и ничего…

Зависнув, отключает телефон.

Умный, гад. Надеюсь, ты успела, девочка, качнуть максимум!

Камеры с панорамными решетками расположены друг напротив друга. Это специально так… Обычно друг напротив друга сажают подельников, или связанных чем-то подозреваемых. Они контачат так или иначе. Специалист потом по записям может многое извлечь из их вербальных и невербальных контактов.

Иван здесь один…

Подхожу к решетке. Внутренности сжимаются от страха за него.

Поднимает на меня взгляд.

Подходит вплотную к решетке. Касаемся пальцами.

— Ты как “своя” пришла? — почти беззвучно. — Или?..

Положительно моргаю.

— Своя…

Глава 17 — Семейные разборки

Иван молчит.

И я молчу…

Мы ушли на какие-то разрушительные частоты. Прожили их пик. И начало отпускать.

Он разглядывает мое лицо… с тревогой и болью. Я плохо выгляжу, я в курсе. Обострились черты, провалились глаза, побелели и обветрились губы. И кожа в контрастных пятнах.

— Яра… сходи к врачу, пожалуйста. Что-то не так.

— Потом. Когда вытащу тебя.

Сжимает стальные прутья.

— От майора твоего мне привет?

Не мой он…

— Говорит — нет.

— Тогда, я не понимаю! — раздражённо лупит ладонью по решетке, она глухо отзывается на удар.

— А что тут непонятного? — заходит Виктор. — Это я тебя посадил.

— Нахера?.. — обескураженно и беспомощно взмахивает руками Иван.

Я разворачиваюсь к Виктору, у меня тот же вопрос.

— А мне было интересно — прибежит она или нет, — смотрит мне в глаза.

— Удовлетворили любопытство? — устало уточняю я.

— Вполне.

— Открой, — бесится Иван.

— Неа… Посидишь пока.

— Пока — что?!

— Пока Диляра не разрулит всё “сама”! — плотоядно. — Мне тебя дешевле здесь держать, чем потом отмазывать от нанесения телесных тяжких майору Мансурову.

Смотрит на часы.

— Слышишь, полковник, я не твоя собственность! — взрывается Иван. — Открывай!

— А куда ты торопишься?

— Моей жене плохо.

— Нет у тебя жены. Вы — разводитесь. Решение обоюдное. Капитан Владо… Ты же фамилию после развода прежнюю вернёшь, да, Диляра? Капитан Владо, короче, сама в состоянии о себе позаботиться. Ей муж не нужен. Так? Я всё правильно резюмировал?

— Ладно Иван… — опускаю взгляд. — Я пойду. Дел много.