― Доброе. А где остальные? ― Сделал голос холодным и строгим. Показал рукой на пустой стол Изи и Сони.

― Не знаем. ― Их это не знание, заставила сходить с ума…

― Понял. ― Проговорил недовольно. Развернулся и пошел к лифту. Вчера звонили Изольда и Юра. Вспомнил он вовремя. Достал телефон. Набрал номер Изольды.

― АНАТОЛИЙ ИВАНОВИЧ! ― Этого крика в трубку сказал больше, чем что либо. Он рукой уперся о стену. Телефон сжал сильнее. ― Соня в больницу вчера попала, ее…

― ГДЕ!? ― перебил грозно и с паникой в голосе. Тяжелое дыхание вырвалось из его груди.

Изольда продиктовала адрес и Гудвин сбросив трубку, побежал по лестнице вниз не дождавшись лифта.

Так же быстро выскочил из здания на парковку. Он ругал себя, что не ответил вчера на звонок. От чего с силой стукнул по рулю и быстро с визгом шины выскочил на дорогу.

Лишь бы была жива…

А теперь до него начало доходить то, что она так боялась. Почему простила то, что невозможно простить.

Она прощалась.

БЛЯДЬ!

Газ до упора и через каких то двадцать минут, он был возле больнице.

28

Где я лежала было тихо. Дикая усталость, будто я несколько дней то и дело, что бегала.

Что происходит в округе, не понимала. Ну что со мной или что будет, спросить не могла. От этой тишины в палате было одиноко.

А кто придет то?

Наташка не может.

Матери плевать, даже если бы она знала, что я тут.

А может операция уже прошла?

Как хочется ее побыстрее пережить.

Голова от этой мысли начала ныть и с каждой секундой сильнее. Я не могу пошевелиться или что-то сделать, даже позвать на помощь не могу. Слезы льются с глаз. Я хочу закричать, от того, что мою голову, будто в тисках сжимают и еще не много и ее раздавят.

До моего слуха стало доходить пиканье прибора.

Датчики?

Я что? В коме что ли?

НЕТ!

Паника в груди стала разрастаться и боль вместе с ней. Я не могу нормально дышать.

ПОМОГИТЕ!

Слышу, как громко хлопнула дверь.

― Вот черт! ― Крикнула женщина. Подошла ко мне и услышала, как она нажала на кнопку, раздался, где-то в дали звон. А через секунду топот ног.

Голосов много не разобрать их.

― Готовьте срочно операционный блок. ЖИВО! ― рявкнул, Аркадий.

ЧТО?!

Сердце забилось так быстро. Я не готова. Не готова. Слезы льются быстро.

― Соня. Послушай. Все серьезнее, чем казалось. Соберись. Ты должна быть сильной. Не бойся ничего! ― Аркадий встревожен. Но говорит четко, без паники.

Я НЕ ГОТОВА! НЕ ГОТОВА!

От сильной паники провалилась, в какую-то темноту. Но с усилием воли вернулась. Запах стерильности. Сразу поняла, что я уже в операционной.

― Аркадий Григорьевич. Там, какой-то мужчина пациентку спрашивает… ― Я дальше не услышала, снова темнота забрала. Но на этот раз выйти из нее было сложнее.

― Соня. Если ты слышишь. То знай. За дверьми операционного блока, ждет тебя мужчина. Он просил передать тебе. Что кот ждет тебя, он хочет, что бы ты знала, что ты не одна. Все будет хорошо. ― Слезы покатились с глаз. Он пришел? Почему? Немного чести для той, кто на одну ночь?

Я хотела улыбнуться, но не смогла…

***

Гудвин сходил с ума. Ходил туда-сюда.

Ему вкратце посветили в то, что происходит с котенком. От услышанного, мужчина потерял покой.

Он не верит в бога, но сейчас начал молиться.

Каждая минута длилась вечностью.

Гудвин и представить не мог, насколько сейчас для него мучительный каждый вздох.

Лишь бы жила.

Напряжение было сильным. Он сбивал кулаки об стену. Он чуть ли не бился головой об стену. Но через час и это начала делать.

Каждый, сантиметр его мышц был настолько напряжен, что стало сводить. Каждый шаг от двери к повороту и обратно был трудным. Словно шел по лезвию ножа.