Дыши - Кристен Эшли

— Те бокалы, дорогая, купила мне мама. С тобой я в первый раз достал их из шкафа, куда она их поставила. В доме есть другое барахло, купленное мне мамой, которое, по ее мнению, я должен иметь, и все оно, вероятно, дорогое, потому что она может себе это позволить, и уже привыкла к такому. В доме нет ни единой вещи, принадлежащей Мисти или купленной ею. То, о чем говорят те бокалы, было моей жизнью. Я ушел от нее в семнадцать лет и никогда не возвращался, и никогда не вернусь, и совершенно по ней не скучаю. Мне плевать на бокалы для шампанского. Пусть будут пластиковыми, мне все равно. Плевать, если они разобьются. Мне важно только, чтобы с тобой ничего не случилось. Не с бокалами для шампанского. Теперь, услышав все это, ты со мной в этом дерьме?

— Да, — прошептала она, впиваясь глазами в его глаза.

Она согласилась быть с ним, поэтому он отдал ей остальное.

— Я уже знаю, что твоя семья лучше, чем та, в которой я вырос, милая, — прошептал он. — Деньги и статус ни хрена не значат. Значение имеет личность человека. Мой отец ее лишен. Твой же отец — личность, и он женился на такой же женщине, и вместе они построили семью, где каждый представляет собой личность. Ты нервничаешь и крутишь всякое дерьмо в своей хорошенькой головке, отчего нервничаешь еще больше. Перестань. Все будет хорошо.

— Хорошо, — сказала она тихо.

— Теперь перед тобой стоит первостепенная задача изо всех сил стараться не быть милой. Когда ты такая милый, мне хочется тебя поцеловать, а это не понравится дьякону церкви, который все же ругается, но только не перед своей дочерью. Поскольку ты всегда такая милая, тебе будет трудно. Но я прошу тебя попытаться.

Ее розовые губки дрогнули, а затем она тихо ответила:

— Я попытаюсь.

Глядя на ее губы, Чейз пробормотал:

— И потерпишь неудачу.

— Чейз… — выдохнула она, и их глаза встретились.

— Ты ведешь себя мило, — предупредил он.

Ее голова наклонилась к плечу, а брови нахмурились.

Мило.

— Я всего лишь назвала твое имя.

— Больше ничего и не нужно.

Выпрямившись, она окинула его взглядом из-под опущенных ресниц, и ее губы приоткрылись.

Затем она дала ему еще больше милоты, а он уже и так был чертовски возбужден.

— Серьезно, — прошептала она почти благоговейно, более чем очаровательно, — ты очуменно великолепный.

Ему понравилось, что она так о нем думает.

И он надеялся, что ее мнение не изменится.

Чейз усмехнулся, притянул ее к себе и поцеловал в нос. Их могли увидеть, но она жевала жвачку. И после того как он почувствовал ее вкус, особенно с добавлением мяты, они не выходили из машины еще пятнадцать минут.

Затем он отстранился и сказал:

— Пойдем.

Фэй кивнула, начала отодвигаться, и он ей позволил.

Подождав, пока она обойдет грузовик, Чейз взял ее за руку и повел к освещенной входной двери.

Во время работы в полиции Карнэла Чейз неоднократно патрулировал этот маршрут на полицейской машине или же проезжал мимо по разным делам. Дорога, ведущая к дому Гуднайтов, не заканчивалась тупиком у холмов к западу от города, а вилась вверх через горы. Рядом с этой дорогой располагались ранчо, несколько домов, квартиры в которых сдавались местным жителям и отдыхающим, а выше в горах стояли большие особняки, принадлежавшие местным богачам или оставленные в качестве вторых домов более состоятельными нерезидентами. Он давно знал, где живут Гуднайты, в основном потому, что после того, как заметил Фэй, он сложил один и один и получил два в виде имени на их почтовом ящике, так что этот дом попал в его поле зрения.