Девять дней - Хулина Фальк

— У тебя действительно довольно много друзей для того, кто предположительно ненавидит находиться среди людей.

— Хочешь верь, хочешь нет, но раньше у меня был друг получше, чем Уинтер, — говорю я ему. — Мы с Софией были неразлучны. Хотя, возможно, недостаточно, потому что после того, как она уехала, мы не смогли поддерживать связь.

— Кто такая София?

Между его бровями появляется небольшая складка.

Я улыбаюсь, вспоминая о ней.

— Раньше мы все время катались на коньках вместе. Мы были партнерами. До тех пор, пока нам не исполнилось восемь. После этого ей пришлось уехать, так как ее отцу пришлось переехать из-за работы. Мы пытались оставаться на связи месяц или два, но в возрасте восьми лет у тебя на самом деле не хватает концентрации внимания и не так много возможностей поддерживать связь с кем-то, у кого часовой пояс на 6 часов раньше.

Колин качает головой.

— Мне жаль, что тебе пришлось потерять ее.

— Кроме того, я не испытываю отвращения к общению с людьми, — я пожимаю плечами, предпочитая больше не говорить о Софии. Даже спустя столько времени, когда я говорю о ней, мне хочется плакать. — У меня просто работает эта штука с социальной батареей. Я могу проводить так много времени в обществе других людей только до тех пор, пока у меня не сядет батарейка. А потом мне нужно время, чтобы перезарядиться.

— Что ж, тогда тебе нужно зарядное устройство получше, потому что завтра мы будем тусоваться… И на следующий день. И на следующий день после этого.

— И, по-видимому, следующие пять дней я буду жить с двумя парнями.

— Один из которых — твой брат, — Колин постукивает указательным пальцем по моему носу. — И у меня потрясающие планы. Типа… хочу разозлить его до чертиков.

— Как?

— Легко. Я просто трахну тебя на кухне.

— Нет, — хотя, это могло бы быть захватывающе. — Мы не можем сделать это снова, Колин.

— ¡Colin, deja de ser raro! (прим. пер.: Колин, перестань быть таким странным!) — Голос, так похожий на голос Эйры, только с гораздо более сильным акцентом, кричит из внутреннего дворика под нами.

— Позволь мне поговорить с Лили наедине, спасибо!

Что из этого разговора слышали его родители?

— Ты рассказал им о… — я замолкаю, не желая продолжать на случай, если они меня услышат.

— Нет, — он качает головой, прежде чем лечь на крышу, только подперев голову руками. — Ложись, Лилибаг.

Я должна быть честной. Лежание на крыше никогда не входило в мой список желаний. И это действительно не может быть гигиенично, но я уже сижу здесь почти два часа, так что могу с таким же успехом прилечь.

— Лилибаг? — Говорит он мягко, спокойно. — Ты же знаешь, что никогда не поздно попросить о помощи, верно?

Я делаю глубокий вдох, который говорит о том, что я слишком долго задерживала дыхание.

— Мне не нужна помощь, Колин. Я хочу, чтобы моя боль ушла. Я ничего больше не хочу, кроме как никогда больше не испытывать того, что испытываю сейчас.

— И ты думаешь, совершив самоубийство, ты просто избавишься от этого? — Это относительно глупый вопрос.

— Откуда мне знать. Но это лучше, чем остаться в живых и никогда не обрести покоя, — признаю я.

Его голова поворачивается, теперь он смотрит на меня, а не на небо.

— Объясни мне это.

— Что именно объяснить?

— Как ты пришла к такому решению? Я имею в виду желание умереть. Есть так много других вариантов, но ты выбираешь идти навстречу смерти. Помоги мне понять почему.

Еще одна волна воздуха в спешке вырывается из моих легких.