Художник моего тела - Пэппер Винтерс

Я осознавал это каждый раз, когда мое сердце щемило, когда она ерзала на своем месте передо мной в классе. Я чувствовал это каждый раз, когда она прикасалась ко мне, улыбалась мне, готовила для меня и училась со мной.

Но именно тогда, стоя под фонарем в унылую английскую ночь, я понял, что люблю ее до глубины души.

Я любил ее.

Я хотел заполучить ее.

Моя жизнь станет бесконечно лучше, когда мы останемся вдвоем.

Неважно, сколько времени прошло. Неважно, через какое дерьмо я ее протащил, я всегда буду любить эту девушку, потому что она принадлежит мне сердцем и душой.

— Так… ты тайный бунтарь? — я хихикнул себе под нос. — Кто бы мог подумать.

— Я бунтарь, если ты бунтарь. — Она вырвала банку из моих пальцев и потрясла ее. Стук заставил мое сердце ускориться. — Ты делал это раньше?

— Делал что? — Я скрестил руки, притворяясь невинным.

— Граффити на каком-нибудь невинном здании.

Я цинично рассмеялся.

— Ни одно здание не является невинным. В большинстве из них живут монстры. Я просто делаю их красивыми.

— Значит, ты уже делал это раньше.

— Возможно.

— Покажешь мне? — Ее кроссовки зашаркали по тротуару, когда она подошла ближе. Так близко, что золото ее волос сверкало под фонарем, а глаза были скорее зеленые и звездные, чем лесные и реальные.

Не говоря ни слова, я взял ее за руку, переплел свои пальцы с ее, и вместе мы побежали трусцой к последнему месту, которое я «украсил».

Дорога туда не заняла много времени, но во мне бурлило волнение от желания показать ей, как улучшается мое творчество. Всегда улучшается. И улучшается быстро с тем количеством времени, которое я посвящал ему в эти дни.

Я почти не спал. Почти не бывал дома.

Я сосредоточился на таланте, который был спрятан от меня, но никогда не хотел потерять его снова.

— О, ничего себе. Гил… — Олин вырвалась из моих прикосновений и побежала к стене, где трио цветов, которые мне удалось украсть, смешались вместе и образовали одноцветный пейзаж с фламинго.

Розовый, красный и черный были единственными цветами, которые можно было урвать, когда я зашел на склад, где хранились художественные принадлежности.

Мне не нравилось воровать, но у меня не было денег.

Я верну им деньги… когда начну зарабатывать.

Пальцы Олин проследили за перьями самого большого фламинго.

— Это так здорово, Гил. — Она покрутилась на месте, ее лицо сияло, а глаза были полны гордости.

Я улыбнулся, наслаждаясь ее реакцией.

— Рад, что тебе нравится.

— Нравится? Я в восторге.

— В следующий раз я постараюсь получить коричневые и лиловые цвета.

Она кивнула в восторге.

— Чтобы сделать лесных существ?

Я покачал головой, прижимая ее к стене, покрытой розовыми брызгами. Положив руки по обе стороны от нее, я поймал ее в ловушку.

Я не хотел этого. Просто так получилось.

Но когда Олин оказалась в заточении, в моем организме проснулся голод, который я игнорировал очень, слишком долго.

— Не лесных существ. — Мои глаза остановились на ее губах, когда она облизнула их.

Ее грудь поднималась и опускалась, касаясь моей при резких вдохах. Тишина вечера сгущалась, пока не стала гудеть от энергии. Энергии, что била меня током.

Химия, которая постоянно пылала между нами, обжигала мои вены.

Олин слегка застонала. Ее веки опустились до полузакрытых, став такими же пьяными, как и мои.

— Что дальше?

Черт, она была необходима мне.

Я больше не мог терпеть боль. Этот самонавязанный целибат, когда все, чего я хотел, это ее рот на моем и мои руки вокруг нее.

Я наклонился ближе, мой мозг затуманился от похоти. Мое тело жаждало большего. Я прислонился к ней, ее тело оказалось вровень с моим. Я задрожал от того, как чертовски хорошо она чувствовалась.

— Совы (Owls). Много-много сов.

— О. — Ее голос был просто дыханием.