Художник моего тела - Пэппер Винтерс

Его сердце барабанило в мою грудь, когда я обнимала его. Мы стояли на пороге странного перемирия. Я чувствовала это — его готовность перестать быть ублюдком, но эта мягкость не была достаточно сильной, чтобы победить мучения внутри него.

— Ты намерен все разрушить.

Гил собрал мои волосы в кулак, откидывая мою голову назад, так что его глаза смотрели на меня сверху.

Мрачный блеск в их глубине затронул меня. Я перешла от желания держать дистанцию к желанию не держать ее вообще.

— Думаю, мне придется совершить что-то непростительное. Возможно, тогда ты увидишь меня таким, какой я есть. — Его губы обрушились на мои, оставляя синяки, требуя меня.

Этот поцелуй отличался от предыдущих.

Этот поцелуй положил конец всем другим поцелуям. Он уничтожил их, разрушил их, убил всякое воспоминание о нежности.

Моя спина выгнулась от боли, когда он сильно прижал меня к обеденному столу. Рукой он обхватил мой затылок, удерживая меня на месте, пока его рот властвовал над моим. Его язык проникал глубоко, выталкивая мой с дороги и яростно овладевая мной.

Я задрожала, когда его поцелуй стал таким же звериным, как и его настроение.

Я пыталась дышать, целовать его в ответ, участвовать в этом.

Но он был слишком далеко.

Развернув меня, он расположил меня лицом к столу. Яростным движением между лопаток он уложил меня на столешницу.

Я не сопротивлялась.

Если он думал, что может взять меня против моего согласия, то ошибался. Секс с Гилом всегда будет тем, чего я хочу. Секс с Гилом давал мне власть над ним, потому что он отбрасывал барьеры, которые тот не мог контролировать.

Раздвинув ноги, прежде чем Гил успел сделать это за меня, я намеренно выгнула спину и застонала. И говорила ему всеми явными способами, что в этом я равна. Он не мог украсть то, что уже принадлежит ему.

От его разочарованного стона по моей спине побежали мурашки.

Благодаря своей бунтарской готовности я не позволила ему взять на себя грех.

— Будь ты проклята, Олин Мосс. Будь проклята за все это.

Я молчала, пока он задирал мою юбку на бедра и стягивал с меня нижнее белье.

Пол заскрипел под моими ногами, когда он опустился на колени.

Я прикусила губу, когда его зубы прочертили дорожку по внутренней стороне моего бедра, его рот ощущался горячим и влажным на моей коже. Потом вскрикнула, когда его язык нашел мой центр, проникая внутрь меня без всяких прелюдий и колебаний. Гил поглощал меня, и мои ноги подкосились от темного удовольствия, которое он дарил.

Он обхватил пальцами мои бедра, прижав меня к столу, пока сосал меня сзади. Дыхание больше не было основой моего существования.

Только Гил был им.

Он был моим воздухом и спасательным кругом. Никогда и ни с кем я не испытывала такой бурной связи. Никогда не была так привязана к другому и не была так снисходительна. Возможно, мы были соединены звездами и связаны невидимыми для нас силами.

Судьбой.

Я впилась зубами в руку, когда Гил ввел в меня два пальца, одновременно посасывая мой клитор.

Святая мать…

Оргазм, о котором не было и речи три секунды назад, нахлынул на меня. Блаженство закрутилось вокруг его пальцев, пока он вводил их в меня и сосал.

Он издал гортанный стон, когда сильно впился в меня языком. Его прикосновения были слишком интенсивными. Слишком коварными. У Гила всегда была способность раздеть меня догола и оставить ни с чем.

— O…

Гил проникал между моих ног, пожирая меня, вдыхая меня, доминируя надо мной.

Воздух трещал и искрился вокруг нас, полный сожаления и раскаяния.

Раскаяния о чем?

Сожаления о ком?

Он прогнал эти мысли из моей головы еще одним лижущим движением. Мое сердце колотилось от вожделения. Моя кровь закипела и запульсировала в венах, наполненная чем-то более страшным и глубоким, чем просто желание.