Художник моего тела - Пэппер Винтерс

Мое сердце успешно игнорировало все мои предупреждения и хотело удержать ее. Я не знал, как несколько фраз и намек на слезы могли заставить меня отказаться от моего доверия просто так.

Олин успешно сделала то, чего раньше не делал никто.

Она заставила меня заботиться.

Заставила меня поставить на кон свою жалкую жизнь. Мне захотелось поставить ее на первое место и всегда, всегда быть рядом с ней.

Все мое тело болело, пока Олин игнорировала меня и писала свое сообщение. У меня заныло сердце. У меня болел живот. Моя голова. Мои руки. Все болело, потому что фантазия больше не была просто девушкой, за которой я наблюдал издалека.

Она была здесь.

Стояла передо мной.

И я не знал, что, черт возьми, делать.

Прошла минута.

Потом еще одна.

Ужасная мысль пронзила меня гарпуном.

Она что, переписывается с парнем?

Я никогда не видел ее ни с кем, но это не означало, что она не была скрытной или не встречалась с кем-то вне школы.

Было ли это сообщение о расставании?

Любопытство жгло, как кислота, пока ее пальцы тихо постукивали.

Наконец я не выдержал.

Засунув руки в карманы джинсов, я прочистил горло.

— Ты закончила?

— Почти. — Ее язык застрял между губ. Тяжело вздохнув, она нажала «Отправить». — Вот. Закончила.

Я боролся с желанием спросить. Но запретил себе схватить ее и никогда не отпускать. Я хотел знать все. Хотел быть единственным, кому она доверяла.

Что, черт возьми, со мной не так?

Двигаясь к двери класса, я сделал самую логичную вещь, а не безумную фантазию — украсть ее из школы и никогда не возвращать обратно.

Потянувшись к дверной ручке, я подпрыгнул, когда Олин взмолилась:

— Эмм, подожди? — Ее плечи снова поникли. Олин посмотрела на меня, затем на пустой коридор, как будто ей нужно было время, прежде чем снова вернуться к учебе.

Я сделал паузу, узнав ее нежелание. Потому что знал этот взгляд. Взгляд человека, попавшего в ловушку, когда все, чего ты хочешь, — это быть свободным.

Моя тюрьма состояла из пьяниц и страха бездомности.

Какие решетки окружали ее?

Я сжал кулаки.

— Ты… э-э, ты в порядке?

Олин слегка улыбнулась, заправляя распущенные волосы за ухо.

— Знаешь, что? Нет, не совсем. — Ее глаза расширились, как будто она не собиралась говорить такие вещи. — Прости. У-упс, я не хотела… тьфу, забудь. — Ее улыбка ослепила меня, яркая и смелая — та, которую я хорошо знал, потому что она носила ее, как броню.

— Не делай этого. — Мое сердце переполнилось от ее доверчивости ко мне, а затем замерло от ее попытки спрятаться. — Не ври.

Олин вздрогнула.

— Я не вру.

— Хочешь поговорить об этом?

Она дернулась, как будто я предложил ей кокаин в школьном коридоре. Хотя понимал, почему такое предложение может показаться случайным и совершенно неожиданным, но… мы не были совершенно незнакомы.

Она меня вроде как знала.

Я потер затылок, проклиная длину волос и жалея, что не подстригся на прошлой неделе, вместо того чтобы бегать по поручениям моего старика и его шлюх.

— Не уверена. — Олин одарила меня страдальческой улыбкой. — Почему тебя волнует, что я скажу?

Я нарочно ухмыльнулся, стараясь вести себя как можно спокойнее.

— А почему бы и нет?

— Потому что ты не знаешь меня.

— Я знаю тебя… — Да, но ты мне не друг.

— Это пока.

Какого черта, Кларк?

Самое смешное, что «друг» — слишком простое слово.

Быть другом — ничто по сравнению с тем, что я хотел от нее.

Она замерла.

— Ты… ты хочешь быть моим другом? — Отсутствие уверенности в ее голосе заставило меня прищуриться. Куда делось ее мужество, искрящееся бесстрашие? Почему в этом одиноком, пустом коридоре она смотрела на меня так, словно я сделал ей величайший подарок после пустых обещаний?