Художник моего тела - Пэппер Винтерс

Все время, пока была в супермаркете, я была так благодарна за толстую пачку денег в моем кошельке и так раздражена этим. Что бы я ни делала, не могла перестать думать о Гиле.

Гил.

Гил.

Мне нужно было с ним поговорить.

Мне нужно было быть рядом с ним, быть ближе к нему, смотреть ему в глаза и открывать его секреты один за другим.

Мои пальцы застыли на клавиатуре. Начальные фразы пролетали у меня перед глазами.

Гил, я скучаю по тебе.

Гил, ты заплатил мне слишком много.

Гил, что ты скрываешь?

Я ссутулилась.

Бесчувственное сообщение никогда не сработает. Он просто проигнорирует меня, заблокирует или даже никогда не увидит. Разговор с ним должен был быть лицом к лицу, поэтому он не мог скрыть того, с чем боролся.

Сделав еще один глоток вина, я покинула страницу Гила и перешла к профилю другого мужчины.

Мужчина, которого я целовала в юности после того, как другой разбил мне сердце.

Facebook Джастина Миллера был завален выпивкой после работы, симпатичными девушками, делающими селфи с ним, и уверенным, дружелюбным мужчиной, который казался успешным.

Я была счастлива за него.

Рада, что он не испортил свои сны, как я.

С жидким мужеством и приливом избытка энергии я нажала на новый пузырь сообщений.

Чувство вины поглотило меня.

Мне нужно было отвлечься.

Олин Мосс: Привет, Джастин. Было приятно видеть тебя вчера вечером у Гила. Я…

Мои пальцы замерли в поисках чего-нибудь подходящего. Я не собирался писать. У меня не было никакого сценария.

Еще глоток вина, и я добавила:

Олин Мосс: Я хотела поблагодарить тебя за то, что ты заступился за меня и поощрил Гила использовать меня как холст. Сегодня он закончил дизайн. Было удивительно быть частью его процесса.

Я в волнении прикусила щеку.

Что я делаю?

Джастин, вероятно, не хотел меня слышать. Была причина, по которой школьные друзья расходились — особенно бывшие.

В конце концов, я была груба с ним. Разбитая вдребезги, когда Гил просто исчез. Я больше не могла притворяться — не могла позволить Джастину попытаться помочь мне, когда больше не хотела, чтобы мне помогали.

Танцы были единственным, что давало хоть какой-то покой.

Нажала на иконку, чтобы добавить текст. Сказать ему, как я была благодарна ему за помощь в прошлом. Как глупо было с моей стороны отвергнуть эту помощь.

Но в ответ раздался звон колокольчика.

Джастин Миллер: Эй, О! Рад тебя слышать. Надеюсь, он не был слишком угрюмым художником.

Я улыбнулась.

Олин Мосс: Нет, он был безупречным профессионалом.

Джастин Миллер: Я рад. Тебе обязательно завтра возвращаться, чтобы закончить?

Олин Мосс: Нет. Все готово.

И изгнана на всю жизнь.

Джастин Миллер: Он заплатил тебе за твое время? У него дурная привычка забывать делать это.

Мое сердце забилось быстрее.

Олин Мосс: Нет, он заплатил мне.

Наличными и поцелуями.

Мои мысли вернулись к толстому конверту.

Я не должна этого делать. Я знала, что не должна. Но не могла перестать печатать пальцами:

Олин Мосс: Случайный вопрос, но знаешь ли ты его плату за живое полотно?

Мне нравилось мучить себя.

Нравилось оправдывать свои безумные выводы.

Нравилось гоняться за кроликами, которые не имели права меня беспокоить.

Джастину потребовалось несколько минут, чтобы ответить.

Джастин Миллер: Э-э, я думаю, что примерно от трех до пяти сотен за заказ. А что?

Я замерла.

О, нет…

Я была права.

Гил переплатил мне.

Заплатил втрое.

Более чем втрое.

Почему?

Гил не только поцеловал меня, дрожа от того, что не смог пережить, но и запятнал этот поцелуй деньгами.

Он все испортил.

Снова причинил мне боль.

Остановится ли он когда-нибудь?

Мне вдруг совсем перехотелось разговаривать.