Станешь моей победой - Викки Марино

Лгунья. Наглая обманщица. Снова пошла «против ветра» и вместо беседы с батюшкой поддалась искушению. Но это самый сладкий грех, на который я буду соглашаться вновь и вновь. И сейчас мне должно быть стыдно за то, что порождаю ложь, что снова подвела родителей, но, как ни странно, я не чувствую угрызения совести.

— Тайна исповеди исполнена? — строго спрашивает отец, вглядываясь мне в глаза.

— Да. Все, как вы велели.

— Велели? — хмурится папа и кладет руки мне на плечи. — Просто в тебе слишком много от лукавого, дочка. А грешным людям покоя в этом мире не будет. Все, ступай в дом.

Надо же, как за столь короткий промежуток времени жизнь может измениться. Меня словно засунули в центрифугу и трижды прокрутили на высоких оборотах. Каждый день приносит что-то новое и не менее «увлекательное». И если поначалу критике подвергалась я, то сегодня очередная вспышка гнева зацепила самих родителей. Никогда не видела, чтобы они так ссорились. Это был какой-то взрыв. Они громко кричали, размахивая руками, взаимно обменивались упреками и даже позволили себе перейти на личности.

Ну, конечно, у каждой стороны есть свои аргументы!

— Наталья, ты целыми днями пропадаешь на всяких, прости господи, идиотских и бессмысленных мастер-классах, а могла бы это время уделить воспитанию дочери! — распыляется отец. — Когда вы в последний раз занимались чтением вслух? Когда в последний раз вместе ходили в музей или театр?

— Павел! Прекрати разговаривать со мной в таком тоне! — с такой же агрессий отбивается мама. — Я не могу сутками напролет сидеть дома, как в клетке! И это тебя никогда не бывает дома! Ты живешь на работе, проводишь в офисе больше времени, чем с семьей!

Наблюдая за родителями, понимаю, что главной причины конфликта нет. Они просто зацепились за разные ниточки и теперь вяжут из них узлы. В каждом сказанном слове — острое противоречие: мама всегда говорила, что ей не хватает денег, а отец считал, что женщина не может быть домработницей, иначе наступает деградация.

И что мы имеем в итоге? Слезы матери и тонометр в руках отца. Я же просто сидела и слушала, чем дело закончится.

— Из-за твоих выходок все по швам трещит! — обращается ко мне мама, когда видит на экране тонометра цифру, перевалившую за сто сорок. — Довольна?

И как ей удается каждый раз делать меня виноватой?

А я молчу. Но не потому, что нечего сказать. Просто если стану оправдываться, окажусь втянутой в их конфликт, а мне и без того хватает давления.

— Этого бы не произошло, если бы ты тогда… — неожиданно резко выдает отец и обрывается на полуслове. Снимая манжету, залпом опустошает стакан с водой и растирает виски. — Анна, ступай к себе. Нам с мамой надо переговорить с глазу на глаз.

Послушно следуя указанию родителей, быстро покидаю поле брани и сразу пишу Мирону сообщение:

Анна: «Даже несмотря на твою злость, я люблю тебя».

Люблю. Больше, чем весь мир. Но наша любовь оказалась разрушительной…

Чемпион: «Я не злюсь. Просто пытаюсь тебя понять. Но пока не выходит…»

Чемпион: «Люблю на одно «очень» больше!»

Эх, кто бы знал, как мне сейчас тяжело. О каком доверии может идти речь, если родители между собой не могут сохранить баланс? И говорить с ними о чувствах к Мирону, все равно что рыть себе яму. Пора принять тот факт, что мое счастье и дальнейшую судьбу определяет кто-то другой.

А до встречи с Савельевым остался час. За это время крики за стеной прекратились и финальной точкой послужил громкий хлопок дверью, а после — отчетливые всхлипы мамы. Все закончилось тем, что отец просто ушел из дома. Вот такое вот банальное завершение бессмысленного разговора.