Мой Главный - Кира Кан

— Его вырвало, трясется, дышит тяжело. Он совсем не встает. — Егору самому плохо, мне кажется, они с псом заболели оба. Проверяю лоб Кира, вроде нет температуры. Тревога охватывает меня. Нужно что — то делать, а что именно, я не знаю.

Ищу контакт круглосуточной ветеринарной клиники, звоню, описываю ситуацию, говорят, что лучше приехать. Собираемся, вызываю такси. Я забыла совсем про свое желание налить ванну горячей воды, с удивлением запинаюсь о сумку в коридоре, убираю ее в шкаф, все потом… В такси я смотрю на Кирилла, который держит пса, завернутого в плед, и прижимает к себе, как маленького ребенка. У меня ноет сердце, такая жалость к обоим топит меня, хочется обнять и поплакать вместе с ними. Но я сейчас старшая, Егора нет, и мне нужно оставаться взрослой и рассудительной. Я в напряжении.

Еще через три часа я выдыхаю, по крайней мере диагноз есть — экспресс-анализ показал пироплазмоз, хорошо, что приехали. За окном ночь, мы с Киром сидим в коридоре, пьем кофе из автомата и ждем, когда Рексу прокапают лекарство. Я откидываюсь на стену и пишу Егору, он просил дать знать, как что-то будет понятно. И хотя, пока не ясно, выживет Рекс или нет, мне кажется, что все будет хорошо. Что это такой момент семейного испытания, который нужно пройти. Короткие строчки от Егора, его сын рядом и наш пес — мы все семья, и нужно просто заботиться друг о друге и все будет хорошо.

Я поворачиваю голову на звук, показалось? Нет. Вижу, как по щеке Кира ползет слеза, а он шмыгает носом.

— Кир? Ты чего? Мы же вовремя приехали, поправится Рекс. Вот увидишь!

Он качает головой и стирает со щеки слезы.

— Я его рядом со спортивной школой подобрал, там гаражи, мы с ребятами часто мимо ходим. А тогда я один был и услышал, как он скулит в проходе между боксами. На шее веревка с петлей, он ее перегрыз, грязный, голодный. Сидит и скулит, никому не нужный… как и я. — Кирилл тяжело вздыхает, грустно усмехается. — У матери новая жизнь, отец — с тобой… А теперь может, и Рекса не станет.

Я теряюсь, не знаю, что на это ответить. Кир забирает мой пустой стаканчик, вкладывает в свой и идет выкидывать. Садится обратно, откидывается и закрывает глаза. Какой он, оказывается, ранимый мальчик, ни за что бы не подумала.

— Знаешь, у меня есть брат. — Решаю, что хочу стать ближе, не оставлять одного парня с этими мыслями. — Но мы не общаемся, так получилось… Брат есть, но как будто его нет, мне в детстве очень хотелось с ним играть, дружить, но мне не разрешали. Он много болел, пока был маленьким, а потом я ушла жить к деду. Я знаю, что ты чувствуешь, мне знакомо. Ты живешь с человеком в одном доме, но у него своя параллельная жизнь, без тебя.

Вспоминаю отца. Да, точно, так ведь и было. И мама пыталась нас всех собрать временами. И даже у нее иногда это получалось, но как-то не по-настоящему, как декорации в одну комнату принести и расставить. Но мне кажется, что Егор в самом деле переживает за Кира, просто… он не говорит про отношения, совсем.

— Твой отец трудоголик, и правда, очень занятой человек. Но он помнит о тебе и переживает. Поверь, мне есть с чем сравнить. А мне… мне всегда хотелось, чтобы у меня с братом были хорошие отношения. Ему тоже сейчас четырнадцать, как и тебе. — Открывает глаза, прищуривается, смотрит недоверчиво. — Тебе очень обидно, что родители развелись, ты в них разочарован. Но так уже случилось, ты тут ни при чем. Это их отношения. А у тебя с каждым из них будут свои. И вот… теперь еще я с вами. Давай, ты мне как брат будешь? И если я могу тебе чем-то помочь, ты просто говори… Ты не один, я буду рядом.

Кирилл качает головой, и вдруг взмахивает рукой, открывается.

— Ну иди сюда, систер!

И я, смеясь, подаю ему на плечо. Он приобнимает, молчим.

— А ты любишь отца? — Вот это вопрос… Забываю, как дышать. Как на него ответить я не знаю, но ответить важно, а врать Киру не хочу. Сама же решилась сделать шаг на сближение. И себе врать не хочу.