Исключительно моя - Ника Орлова

— Ну, они же не знали, что я распи*дяй, — ржет он, — решили, что серьезный человек заехал, раз Никольский прислал. Секретаршу, правда, пришлось сменить. Взял двадцатилетнюю, а то сидела тетенька за сорокет. Булат пришел в гости, чуть не обоссался со смеху. Все травил меня, что секретарш обычно трахают на столе, а моя не потянет, потому что у нее радикулит.

Я смеюсь от души, Матвей допивает шампанское, оставив мне последний глоток. Беру у него бутылку, глотаю, уже успевшую освободится от пузырьков, жидкость и отставляю пустую тару в сторонку.

— А с Сабиной у тебя как?

Он мрачнеет. Глаза теряют блеск, словно вспомнил что-то неприятное.

— Никак… Предпочла родительский контроль и е*анутые понятия папочки.

— Ты думаешь ей это легко далось?

— Думаю, нелегко… Я ей предлагал уехать со мной, перевестись в Москву. Я бы помог, у Стаса тетка в министерстве образования работает. Отучилась бы еще пару лет и в вуз поступила. Но она пошла в отказ, категорически.

— Матвей, ей не было восемнадцати. Чтобы сбежать из дома, а именно так и называется то, что ты ей предлагал, для такой, как Сабина, нужно, чтобы случилось что-то немыслимое и очень значимое. Человеку, который практически всегда делал, что вздумается, это сложно понять.

— Значит, я — не значимое…

— Ты влюбился?

Он смотрит на меня, борясь с желанием признаваться или нет. Но я и так уже понимаю. Досада в его глазах и голосе выдает его с головой.

— Ладно, не хочешь не говори. Давай спать, что-то глаза уже закрываются.

— Душ — выходишь и направо. В спальню футболку тебе положу.

— Окей, спасибо.

Поднимаюсь, отношу пустую бутылку в мусорное ведро и, приняв душ, засыпаю с каким-то необъяснимым чувством. Возврат в прошлое, пусть и таким образом, с одной стороны, разбередил раны, а с другой принес некое удовлетворение.

«Но своим уходом ты его неслабо приложила», «Я даже по телефону слышал, что он потерянный».

Значит, не выкинул из головы следом за закрытой мной, дверью. Ему тоже было плохо. Что тогда включилось — гордость, нежелание признавать, что в нашем разрыве есть большая доля и его вины? А может и я уже напрягала? Претензий от меня было все больше. Воспринималось все за должное: поездки, рестораны, украшения, машина, мое полное содержание, даже мои родственники жили неплохо. Но я хотела большего. Наверное, есть грань, за которую Никольский не пускает даже, когда любит. Я и так заступила все возможные пределы. А потом… не сдюжила. Хотя сейчас понимаю, что могла. Тогда казалось все более трагично.

* * *

Не помню в какой момент отключилась, насыщенный событиями, день вымотал знатно.

Проснувшись, подхожу к окну, открываю шторы и ловлю яркие солнечные лучи. Надо же! Какая хорошая погода, для Москвы прямо редкость.

На часах половина девятого, у нас сегодня выходной, надо предложить Снежанке проехаться в ТЦ. Мы так вчера и не попали на распродажи, по которым собирались пробежаться.

Выхожу из комнаты, иду на запах пищи из кухни. Матвей стоит у плиты и что-то готовит.

— Доброе утро.

Он оборачивается.

— Привет.

Я подхожу ближе, с желанием увидеть его кулинарные способности.

— Хотел тебя удивить, но по ходу, ты будешь просто ржать.

Кидаю взгляд на сковородку и смеюсь. Попытка приготовить яичницу с беконом не увенчалась успехом. Подгоревший бекон, да, собственно, и яйца, ужасны не только на вид, но и пахнут горелым.

— Есть еще продукты?

— Да, в холодильнике.

Достаю, готовлю нормальную яичницу, добавляю бекон и томаты, украшаю зеленью и подаю. Матвей подставляет две чашки под кофемашину, готовит американо и ставит на стол.

— Ян, я на следующих выходных домой еду. Не хочешь со мной?

— Мне-то туда зачем? — сердечная мышца неприятно дергается и отзывается ноющим трепыханием.

— Может, поговоришь с Вадимом?

— О чем?