Исключительно моя - Ника Орлова

Ведь я его видела, в тот самый миг, когда мы встретились взглядами. Там полыхнуло так, что я на расстоянии почувствовала — не забыл.

После зажигательной музыки молодежной рок-группы и обещанных, действительно потрясающих, спецэффектов, мы с Корниловой выходим в вестибюль, присаживаемся на диванчик и строим планы на завтра. В двенадцать ей нужно встретить на вокзале сестру, она приезжает в гости, а я обещаю к их приезду заказать ролы и купить вино.

Из зала выходят несколько мужчин, Вадим тоже в их компании. Он прощается, видимо, они вышли провести его.

— Быстро ты Вадим, и пообщаться не успели, — говорит один из них.

— Утром самолет, нужно выспаться, — отвечает он. Жмет всем руки и выходит.

Но, наткнувшись взглядом на меня, останавливается и меняет направление.

— Упс, я ухожу, — вскакивает с дивана Снежана и ретируется в зал.

Я тоже поднимаюсь.

— Мне пора, — говорит Никольский, как будто с сожалением. Рассматривает, словно хочет наглядеться.

— Ты по делам приезжал?

— Да, к Матвею, и другие вопросы удалось решить. Рад был тебя увидеть, и рад, что у тебя все хорошо.

Сглатываю, руки так и норовят схватиться за лацканы его пиджака и закричать, что не хорошо, что мне больно. До сих пор больно и мучительно одиноко.

— Где ты остановился, Вадик?

— В отеле.

— В каком?

Он более пристально вглядывается мне в глаза.

— Зачем ты спрашиваешь? В гости хочешь?

— Хочу.

Что я творю? Напрашиваюсь к нему в постель, совсем голову потеряла.

— Не стоит, Яна. Я уже однажды прошел эту пытку. Боюсь, по новой не вывезу.

Смотрю ему, уходящему, в спину и неимоверным усилием воли останавливаю себя, чтобы не побежать за ним, не забиться в истерике, к которой так близка, и не потерять остатки самоуважения.

Глава 38

Яна

Возвращаюсь в зал, ищу среди толпы Снежану, не нахожу, озираюсь вокруг, в глазах летают мушки, мне физически плохо, кажется, сейчас потеряю сознание.

— Яна! — слышу позади, подруга меня увидела первой. — У тебя все нормально? Что он хотел?

— Подходил попрощаться. Я еду домой.

— Может, тебя провести? Ты неважно выглядишь.

— Нет, не нужно. Я сейчас вызову такси и дома приду в себя.

Что тут скрывать, мое состояние на лбу написано.

— Ладно. Только напиши, когда домой доберешься, ладно?

— Угу.

Бреду меж пестрой массы на выход, никого не замечая, голоса сливаются в общий вибрирующий звук, я хочу выбраться отсюда, сбежать, спрятаться, забыться.

Вызываю такси, мне пишут, что ждать придется десять минут. Получаю в гардеробе пальто, накидываю и выхожу на улицу. Здесь подожду, внутри дышать нечем.

Холодный воздух оттого, что я глотаю его жадно и глубоко, отдается льдом в горле. Хоть бы не заболеть.

Машина приезжает еще на пять минут позже заявленного, сажусь на заднее сидение и, с облегчением, уезжаю.

Кровь стучит в висках, душа разорвана на части, а в груди плачет содрогающееся в рыданиях, сердце. А чего я хотела? Я поставила точку, резанула по живому и ушла.

Но реальность меня сегодня прибила рухнувшей на голову, истиной — Никольский не забывается, не лечится, он попал в кровь и течет по моим венам, не давая возможности свободно дышать.

Поскорее бы добраться до квартиры и прорыдаться. Может, станет хоть чуточку легче.

Но из сумки слышу звук смс. Достаю, Никольский. Открываю дрожащими, ледяными пальцами:

«Метрополь, номер триста двенадцать. В 9 у меня самолет».

— Отвезите меня в Метрополь, пожалуйста, — нервно прошу таксиста.

— В одну сторону?

— Да.

— Измените место назначения в приложении, — говорит он и поворачивает машину.

Холл прохожу на автомате, стуча каблуками по мрамору, дохожу до лифта, нажимаю кнопку и поднимаюсь. Тысячи иголок покалывают черепную коробку, адреналин топит на пределе.